щедро одаренные Всеволодом. Отменно любя Верхуславу, отец и мать дали ей
множество золота и серебра; сами проводили милую, осьмилетнюю дочь до
третьего стана и со слезами поручили сыну Всеволодовой сестры, который
должен был, вместе с первыми Боярами Суздальскими, везти невесту. В
Белогороде Епископ Максим совершал обряд венчания, и более двадцати Князей
пировали на свадьбе.
   Рюрик, следуя древнему обычаю, в знак любви отдал снохе город Брагин.
Сей Князь, тесть Игорева сына, жил в мире со всеми Ольговичами и в случае
споров о границах или Уделах прибегал к посредству Всеволодову. Так,
Святослав (в 1190 году) желал присвоить себе часть Смоленских владений; но
Рюрик и Давид вместе с Великим Князем обезоружили его, представляя, что он
взял Киев с условием не требовать ничего более и забыть споры, бывшие при
Великом Князе Ростиславе; что ему остается или исполнить договор, или
начать войну. Святослав дал им слово впредь не нарушать мира и сдержал
оное, довольный честию первенства между Князьями южной России. Уступив
Чернигов брату, Ярославу Всеволодовичу, а Рюрику знатную часть Киевской
области, не имея ни Переяславля, ни Волыни, он не мог равняться силою с
древними Великими Князьями, но подобно им именовался Великим и восстановил
независимость Киева. Всеволод Георгиевич уважал в Святославе опытного
старца (власы седые были тогда правом на почтение людей); предвидя его
близкую кончину, удерживал до времени свое властолюбие и терпел некоторую
зависимость могущественной области Суздальской от Киева по делам церковным.
   Вместе с народом или знаменитыми гражданами избирая Епископов для
Ростова, Суздаля, Владимира, но посылая их ставиться к Митрополиту
Никифору, преемнику Константинову, он всегда отправлял Послов и к
Святославу, требуя на то его Княжеского соизволения: ибо власть Духовная
была тесно связана с гражданскою, и Митрополит действовал согласно с
желанием Государя. Никифор хотел нарушить сей устав в России, самовластно
посвятив в Епископы Суздалю одного Грека; но Всеволод не принял его, и
Митрополит поставил иного, назначенного Великим Князем и одобренного
Святославом. - Между тем, желая приближиться к древней столице, Всеволод
возобновил город Остер, разрушенный Изяславом Мстиславичем: Тиун
Суздальский приехал туда властвовать именем Князя. Южный Переяславль также
зависел от Всеволода, который отдал его, по смерти Владимира Глебовича,
другому племяннику, Ярославу Мстиславичу. Вся Украина, по словам
Летописца, оплакала сего мужественного Владимира, ужасного для Половцев,
доброго, бескорыстного, любившего дружину и любимого ею.
   Когда почти вся Россия наслаждалась тишиною, Смоленская и Новогородская
область представляют нам ужасы мятежа и картину воинской деятельности.
Давид Ростиславич, господствуя в Смоленске, не был любим народом. Не имея
твердых государственных законов, основанных на опыте веков, Князья и
подданные в нашем древнем отечестве часто действовали по внушению
страстей; сила казалась справедливостию: иногда Государь, могущественный
усердием и мечами дружины, угнетал народ; иногда народ презирал волю
Государя слабого. Неясность взаимных прав служила поводом к мятежам, и
Смоляне, однажды изгнав Князя, хотели и вторично утвердить народную власть
таким же делом. Но Давид был смел, решителен; не уступил гражданам и не
жалел их крови; казнил многих и восстановил порядок.
   Сын Давидов, Мстислав, года два Княжил спокойно в Новегороде; вместе с
отцом ходил воевать Полоцкую область и заключил мир с ее жителями, которые
встретили их на границе с дарами. При сем же Князе Новогородцы, опустошив
часть Финляндии, привели оттуда многих пленников. Но дух раздора не
замедлил обнаружиться в республике: народ возненавидел некоторых знатных
граждан, осудил на смерть, бросил с моста в Волхов. Юный Мстислав не
предупредил зла и казался слабым. В вину ему поставили, может быть, и
гибель чиновников, ездивших тогда для собрания дани в Заволочье в страну
Нечерскую и Югорскую, где Новгород господствовал и давал законы народам
полудиким, богатым драгоценными звериными кожами: сии чиновники и товарищи
их были убиты жителями, хотевшими освободиться от ига Россиян. Вследствие
того и другого происшествия Новогородцы изгнали Мстислава, прибегнули
опять ко Всеволоду и желали вторично иметь Князем свояка его, Ярослава
Владимировича. Теснейшая связь с могущественным Государем Суздальским
обещала им столь важные выгоды для внутренней торговли, что они
согласились забыть прежнюю досаду на Ярослава и целые девять лет терпели
его как в счастливых, так и в неблагоприятных обстоятельствах. Первый год
Ярославова Княжения, или 1188, ознаменовался чрезвычайною хлебною
дороговизною (четверть ржи стоила более двух нынешних серебряных рублей) и
важною ссорою с Варягами, Готландцами и другими народами Скандинавскими.
Новогородцы задержали их купцов, разослали по темницам; не пустили своих
за море; отправили назад Послов Варяжских и не хотели с ними
договариваться о мире. Шведские Летописцы сказывают, что в сей год
Россияне, соединясь с жителями Эстонии и Корелами, приходили на судах в
окрестности Стокгольма, убили Архиепископа Упсальского, взяли 14 июля
древний торговый город Шведский Сигтуну, опустошили его так, что он уже
навеки утратил свое прежнее цветущее состояние, и вместе со многими
драгоценностями похитили серебряные церковные врата, которыми украсилась
Соборная церковь Новогородская. Недовольные тогда Варягами, Новогородцы
могли возбудить Эстонцев к опустошению приморской Швеции; могли дать им и
некоторых воинов: но участие Россиян в сем предприятии, без сомнения, было
не важно, когда современные Летописцы наши о том не упоминают, описывая
обстоятельно малейшие военные действия их времени; например, как
Псковитяне (в 1190 году) разбили сих самых Эстонцев, которые на семи
шнеках, или судах, приходили грабить в окрестностях тамошнего озера; как
Новогородцы с Корелами (в 1191 году) воевали бедную землю Финнов, жгли там
селения, истребляли скот. Тогда же Ярослав Владимирович, имев на границе
свидание с Князьями Кривскими, или Полоцкими, согласился вместе с ними
идти зимою на Литву или Чудь; богато одаренный союзниками, возвратился в
Новгород и, по условию вступив в Ливонскую землю, взял Дерпт, множество
пленников и всякого роду добычи. В следующий год, летом, сей Князь сам
остался во Пскове, а двор его, или дружина, с отрядом Псковитян завоевали
Медвежью Голову, или Оденпе, распространив огнем и мечом ужас в
окрестностях. Тогдашнее состояние Чудского народа было самое несчастное:
   Россияне, ссылаясь на древние права свои, требовали от него дани, а
Шведы перемены закона. Папа Александр III торжественно обещал Северным
Католикам вечное блаженство, ежели язычники Эстонские признают в нем
Апостольского Наместника: с Латинскою Библиею и с мечем Шведы выходили на
восточные берега моря Балтийского и наказывали идолопоклонников за их
упорство в заблуждениях язычества. Россияне - Новогородцы, Кривичи -
изъявили менее ревности к обращению неверных и не хотели насилием
просвещать людей; но считали жителей Эстонии и Ливонии своими подданными,