держат сторону Черниговских: он поверил и сказав словами Давида: ядый хлеб
мой возвеличил есть на мя препинание, решился наказать их строго. Не
предвидя своего бедствия, они собрались [22 сентября 1207 г.] в ставке у
Всеволода, чтобы веселиться за Княжеским столом его. Всеволод, в знак
дружбы обняв несчастных, удалился: тогда Боярин его и Давид Муромский
явились уличать действительных или мнимых изменников, которые тщетно
именем Бога клялися в своей невинности: двое из Князей же Рязанских, Олег
и Глеб Владимировичи, пристали к обвинителям, или клеветникам, по
выражению Новогородского Летописца, и Всеволод осудил Романа Глебовича,
Святослава (брата его) с двумя сыновьями и племянниками (детьми Игоря),
также некоторых Бояр; велел отвезти их в Владимир, окованных тяжкими
цепями, и вступил с войском в область Рязанскую. Жители Пронска, усердные
к своим Государям, отвергнули мирные его предложения. Юный Князь их,
Михаил, бежал к тестю, Всеволоду Чермному: но граждане, призвав к себе
другого Князя Рязанского, Изяслава Владимировича, брата Олегова и Глебова,
оборонялись мужественно. Неприятель стоял на берегу реки: не имея
колодезей, изнемогая от жажды, они ночью выходили из города и в тишине
наполняли сосуды водою: узнав о том, Великий Князь поставил стражу пред
городскими воротами. Кровь лилася ежедневно в течение трех недель.
Остервенение граждан уступило наконец крайности, ибо многие люди умирали
от жажды. Пронск сдался: Всеволод наградил им Олега Владимировича, может
быть, за гнусную клевету его; взял множество добычи и пленил жену
Михаилову. Во время сей осады Рязанцы нападали на суда Всеволодовы,
подвозившие Окою съестные припасы войску; но быв отражены, изъявили
покорность.
   Епископ их, Арсений, встретил Великого Князя с молением. "Государь! -
сказал он:
   - удержи руку мести; пощади храмы Всевышнего, где народ приносит жертвы
Небу и где мы за тебя молимся. Верховная воля твоя будет нам законом". Не
имея надежды с успехом противиться Всеволоду, народ Рязанский прислал к
нему остальных Князей своих, с их детьми и женами, в Владимир, куда сей
Государь возвратился, сведав, что Рюрик опять выгнал Чермного из Киева.
   Всеволод Георгиевич уже не хотел расстаться с Константином; довольный
Новогородцами, милостиво одарил их в Коломне и велел им идти с миром в
свою отчизну, сказав торжественно: "Исполняю желание народа доброго;
возвращаю вам все права людей свободных, все уставы Князей древних. Отныне
управляйте сами собою: любите своих благодетелей и казните злодеев!" Сия
удивительная речь Князя властолюбивого была хитростию: он знал
неудовольствие граждан, которые жаловались на отяготительные подати и
разные действия Княжеского самовластия.
   Современный Летописец сказывает одно из оных: Всеволод, обманутый
ложным доносом, за несколько времени до Рязанского похода прислал в
Новгород Боярина своего и велел, без всякого исследования, умертвить
знатного гражданина, Алексея Сбыславича, торжественно, на Вече двора
Ярославова. Сие насилие произвело всеобщее негодование: сожалели о
невинной жертве; видели, что Константин есть только орудие самовластного
отца и что истинный Государь Новагорода живет в Владимире. Опасаясь
следствий такого впечатления, Великий Князь хотел польстить народу мнимым
восстановлением прежней свободы; хотел казаться единственно великодушным
его покровителем, а в самом деле остаться Государем Новогородцев; отпустил
их войско, но удержал в Владимире Посадника Димитрия (раненного в битве) и
семь знаменитейших граждан в залог верности. Между тем народ спешил
воспользоваться древнею вольностию, ему объявленною, и на шумном Вече
осудил Димитрия, доказывая, что он и братья его были виновниками многих
беззаконных налогов. Судьи обратились в мятежников, разграбили, сожгли
домы обвиняемых; продали их рабов, села; разделили деньги: каждому
гражданину пришлось по нескольку гривен; а Князю оставили право взыскивать
платеж с должников Димитрия по счетам и письменным обязательствам. Многие
чиновники разбогатели, тайно присвоив себе большую часть взятого имения.
Еще волнение не утихло, когда привезли из Владимира в Новгород тело
умершего Димитрия Посадника: озлобленный народ хотел бросить его с моста;
но Архиепископ Митрофан удержал неистовых и велел предать оное земле в
Георгиевском монастыре, подле могилы отца Димитриева.
   [1208 г.] Сын Великого Князя, Святослав, вторично приехал управлять
Новогородскою областию; взял оставленную ему часть из имения осужденных и
согласился довершить народную месть ссылкою их детей и родственников в
Суздаль.
   Не достигнув еще и юношеского возраста, он повелевал только именем и не
мог предводительствовать войском, которое сражалось тогда с Литвою под
начальством Владимира Мстиславича: сей юный Князь, сын Мстислава Храброго,
господствовал во Пскове с согласия Новогородцев или Князя их.
   Поручив область Рязанскую Наместникам и Тиунам, Всеволод скоро отправил
туда княжить сына своего, Ярослава-Феодора. Народ повиновался ему
неохотно, жалея о собственных Князьях, заключенных в Владимире. Летописец
Суздальский обвиняет Рязанцев даже в явном бунте, сказывая, что они
уморили в темнице многих Бояр Владимирских: сею ли дерзостию или чем
другим оскорбленный, Всеволод пришел с войском к Рязани. Ярослав выехал к
нему навстречу вместе с послами, которые именем народа предложили свои
оправдания или требования, но столь нескромно, что Великий Князь, еще
более разгневанный, явил пример излишней строгости: велел жителям выйти с
детьми из города и зажечь его. Напрасно хотели они молением смягчить
грозного судию: сия столица Удела знаменитого обратилась в кучу пепла, и
бедные граждане, лишенные отечества, были расселены по отдаленным местам
Суздальского Княжения. Ту же участь имел и Белгород Рязанский. Самый
Епископ Арсений как пленник был привезен в Владимир. - Князь Изяслав
Владимирович, который спасся от неволи, и Михаил, зять Чермного, мстили
Всеволоду опустошением Московских окрестностей; но сын Великого Князя,
Георгий, разбил их наголову.
   [1209 г.] В сие время дерзнул Владетель ничтожного Удела объявить себя
врагом Государя, страшного для иных, сильнейших Князей. Мстислав, старший
сын Мстислава Храброго, племянник Рюрика, служил ему усердно, прославил
себя мужественною, упорною защитою Торческа и, принужденный выехать
оттуда, получил от Смоленского Князя Удел Торопецкий. Зная, сколь память
отца его любезна Новугороду; зная, что многие чиновники и самый народ не
любят там опеки Всеволодовой, он смело предпринял воспользоваться их
тайным расположением; вступил с дружиною в Торжок, пленил дворян
Святославовых, оковал цепями Наместника его, взял их имение. Посол
Мстиславов явился в Новегороде и сказал народу следующие слова от имени
Князя:
   "Кланяюся Святой Софии, гробу отца моего и всем добрым гражданам. Я