изгнанный и заточенный в Савалту, ушел оттуда в Свинч к Хану Кипчакскому
(или Половецкому) и что сей юноша, знаменитый родом, умом, храбростию,
достоин быть супругом их Царицы. Одобрили мысль Абуласанову; послали за
Князем, и Тамарь сочеталась с ним браком. Несколько времени быв счастием
супруги и славою Государства, он переменился в делах и нраве: Тамарь,
исполняя волю совета, долженствовала изгнать его, но щедро наградила
богатством. Князь удалился в Черноморские области, в Грецию; вел жизнь
странника, скучал, возвратился опять в Грузию, преклонил к себе многих
жителей и хотел взять Тифлис; но, побежденный Тамарию, с ее дозволения,
безопасно и с честию выехал, неизвестно куда". Сия Тамарь славилась
победами, одержанными ею над Персиянами и Турками; завоевала разные города
и земли; любила науки, историю, стихотворство, и время ее считалось златым
веком Грузинской словесности. Сын Тамарин, Георгий Лаш, по кончине матери
царствовал от 1198 до 1211 года.
   Заметим некоторые бедственные случаи долговременного княжения
Всеволодова. Два раза горел при нем Владимир: в 1185 году огонь разрушил
там 32 церкви каменные и Соборную, богато украшенную Андреем; ее
серебряные паникадила, златые сосуды, одежды служебные, вышитые жемчугом,
драгоценные иконы, парчи, куны, или деньги, хранимые в тереме, и все книги
были жертвою пламени. Чрез пять лет случилось такое же несчастие для целой
половины Владимира: едва могли отстоять дворец Княжеский; а в Новегороде
многие люди, устрашенные беспрестанными пожарами, оставили домы и жили в
поле: в один день сгорело там 4300 домов. Многие другие города: Руса,
Ладога, Ростов обратились в пепел. В 1187 году свирепствовала какая-то
общая болезнь в городах и селах: Летописцы говорят, что ни один дом не
избежал заразы, и во многих некому было принести воды. В 1196 году вся
область Киевская чувствовала землетрясение: домы, церкви колебались, и
жители, не приученные к сему обыкновенному в жарких климатах явлению,
трепетали и падали ниц от страха.
   В княжение Всеволода был завоеван крестоносцами Царьград: происшествие
важное и горестное для тогдашних Россиян, тесно связанных с Греками по
Вере и торговле!
   Взятие Царяграда и Киева случилось в один год (1204): суеверные
Летописцы наши говорят, что многие страшные явления в ту зиму предвещали
бедствие; что небо казалось в огне, метеоры сверкали в воздухе и снег имел
цвет крови. Французы, Венециане, ограбив богатые храмы, похитив
драгоценности искусства и мощи Святых, избрали не только собственного
Императора, но и Патриарха Латинского: Греческий, оставив им в добычу
казну Софийскую, в одном бедном хитоне уехал на осле во Фракию. Папа
Иннокентий III, желая воспользоваться сим случаем, писал к духовенству
нашему, что Вера истинная торжествует; что вся Греческая империя уже ему
повинуется; что одни ли Россияне захотят быть отверженными от паствы
Христовой; что Церковь Римская есть ковчег спасения и что вне оного все
должно погибнуть; что кардинал Г., муж ученый, благородный, Посол
Наместника Апостольского, уполномочен от него быть просветителем России,
истребителем ее заблуждений, и проч. Сие Пастырское увещание не имело
никакого следствия, и Митрополиты наши были оттоле поставляемы в Никее,
новой столице Греческих Константинопольских Патриархов, до самого изгнания
Крестоносцев из Царяграда.
   Тогда же другие Крестоносцы сделались опасны для северозападной России.
Мы упоминали о Меингарде, проповеднике Латинской Веры в Ливонии: преемники
его, утверждаемые Главою Бременской Церкви в сане Епископов, для
вернейшего успеха в деле своем прибегнули к оружию, и Папа отпускал грехи
всякому, кто под знамением креста лил кровь упрямых язычников на берегах
Двины. Ежегодно из Немецкой земли толпами отправлялись туда странствующие
богомольцы, но не с посохом, а с мечом, искать спасения души в убийстве
людей. Третий Епископ Ливонский, Альберт, избрав место, удобное для
пристани, в 1200 году основал город Ригу, а в 1201 Орден Христовых воинов,
или Меченосцев, которым папа Иннокентий III дал устав славных Рыцарей
Храма, подчинив их Епископу рижскому: крест и меч были символом сего
нового братства. Россияне назывались господами Ливонии, имели даже
крепость на Двине, Кукенойс (ныне Кокенхузен), однако ж, собирая дань с
жителей, не препятствовали Альберту волею и неволею крестить
идолопоклонников. Сей хитрый Епископ от времени до времени дарил Князя
Полоцкого, Владимира, уверяя его, что немцы думают единственно о
распространении истинной Веры. Но Альберт говорил как Христианин, а
действовал как Политик: умножал число воинов, строил крепости, хотел и
духовного и мирского господства. Бедные жители не знали, кому
повиноваться, Россиянам или Немцам: единоплеменники Финнов, Ливь, желали,
чтобы первые освободили их от тиранства Рыцарей, а Латыши изъявляли
усердие к последним. Наконец Князь Владимир объявил войну опасным
пришельцам: осаждал Икскуль и не мог в 1200 году взять Кирхгольма, ибо
Россияне, искусные стрелки, по сказанию Ливонского древнего Летописца, не
умели действовать пращою; хотя и переняли сие орудие у Немцев; но, худо
бросая камни, били ими своих. Владимир снял осаду - услышав, что многие
чужеземные корабли приближаются к берегам Ливонии - и Двиною возвратился в
Полоцк. Флот, испугавший Россиян, был Датский:
   Король Вольдемар в угодность Папе шел оборонить новую Церковь
Ливонскую; пристал к Эзелю, хотел основать там крепость, но вдруг,
переменив мысли, удалился, отправив в Ригу Лунденского Архиепископа,
знаменитого ученостию Андрея, который в сане Римского Посла должен был
способствовать успехам Католической Веры в сих пределах. Скоро большая
часть жителей крестилась: ибо они видели, что их ничтожные идолы,
разрушаемые секирами Христиан, не могли защитить себя.
   Современный Летописец рассказывает случай любопытный: Латыши бросили
жребий, какую Веру принять им, Немецкую или Русскую, и согласно с волею
судьбы избрали первую. Впрочем, они долго еще с некоторою благодарностию
хранили в памяти имена ложных богов: Перкуна, или громовержца, Земинника,
или дарователя земных плодов, Тора, или северного Марс, и проч. Ливь и
Чудь назвали самого Творца вселенной именем главного их идола, Юммала,
были уже Христианами, но ходили еще молиться в леса священные, приносили
жертвы древам, ежегодно торжествовали праздник усопших с обрядами
язычества и клали в могилу оружие, пищу, деньги, говоря мертвому:
   "Иди, несчастный, в мир лучший, где Немцы уже не могут господствовать
над тобою, а будут твоими рабами!" Сей бедный народ в течение веков не
забывал насилия своих жестоких просветителей! - Довольный услугами
Рыцарей, Епископ Альберт уступил им третию часть покоренной Ливонии;
старался более и более утверждать там свое владычество; выгнал Россиян из
укрепленного замка Кукенойса, принудив Удельного Князя Двинского, именем
Всеволода, быть данником Рижской Церкви. Сей Князь, женатый на дочери