на престол Новогородский. Послы сказали: "Господин Князь Великий! Область
наша есть твоя отчина: молим, да повелевает нами родной внук Долгорукого,
правнук Мономахов!" Всеволод изъявил притворную нерешимость; хотел еще
советоваться с дружиною и как бы из снисхождения дал Новогородцам сына,
именем Святослава-Гавриила, еще младенца, предписав им условия, согласные
с честию Княжескою. Сей Государь, обласкав, угостив чиновников, без
сомнения не мог уверить их, что славная воля Новогородская остается в
древней силе своей; однако ж хотя наружным образом почтив устав ее, скрыл
действие самовластия от простых граждан. Они думали, что Святослав ими
избран, и встретили его с радостию.
   Другие видели повелителя, но молчали, ибо надеялись жить спокойнее или
боялись сильного Всеволода. Согласясь с Посадником, он дал Новугороду и
Архиепископа на место Мартирия, который, не доехав до Владимира, умер близ
Осташкова. - Вероятно, что Великий Князь окружил юного Святослава опытными
Боярами и чрез них управлял областию Новогородскою, так же, как и южным
Переяславлем, где другой, десятилетний сын Всеволодов, Ярослав-Феодор,
властвовал по кончине своего двоюродного брата, Ярослава Мстиславича.
   В сие время Роман Волынский обратил на себя общее внимание
приобретением сильной области и тиранством удивительным, если сказание
Польских Историков справедливо.
   Знаменитый род Володаря Галицкого пресекся: сын Ярославов, Владимир,
освободив наследственную область свою от ига Венгров, чрез несколько лет
умер и не оставил детей. Вся южная Россия пришла в движение: каждый Князь
хотел овладеть землею богатою, торговою, многолюдною. Но Роман Мстиславич
предупредил совместников:
   воспитанный при дворе Казимира Справедливого, связанный ближним
родством с его юными сыновьями и вдовствующею супругою, Еленою, дочерью
Всеволода Мстиславича Бельзского, которая участвовала в важнейших делах
государственных, он прибегнул к Ляхам и с их помощию вступил в страну
Галицкую. Народ уже знал и не любил сего Князя, жестокого нравом.
Вельможи, Бояре явились в стане Польском, моля Казимирова сына, герцога
Лешка, "чтобы он сам управлял ими или чрез своего Наместника и таким
образом избавил бы их от бедственного участия в междоусобии Князей
Российских". Бояре предлагали дары, серебро, золото, ткани драгоценные; а
граждане вооружались. Однако ж Поляки силою возвели Романа на престол
Галицкий.
   Тогда сей Князь, озлобленный общею к нему ненавистию Вельмож, начал
свирепствовать как второй Бузирис в своих новых владениях. Так пишет
современный Историк, Епископ Кадлубек, повествуя, что Роман умертвил
лучших Бояр Галицких, зарывал их живых в землю, четверил, расстреливал,
изобретал неслыханные муки.
   Многие спаслися бегством в другие земли: он старался возвратить их,
обещая им всякие милости, и не обманывал; но чрез несколько времени
вымышлял клевету, обвинял сих легковерных во мнимом злоумышлении, казнил и
присвоивал себе их достояние, говоря в пословицу: "чтобы спокойно есть
медовый сот, надобно задавить пчел".
   Может быть, злословие, легковерие или пристрастие излишне очернили
свойство Государя, ужасного для строптивых, мятежных Галичан; когда же он
действительно, играя жизнию людей, следовал в своем правлении сей гнусной
пословице, сохраненной и в наших летописях: то Князья Российские могли
свержением тирана услужить человечеству. [1202 г.] Рюрик, Ольговичи, быв
дотоле в дружбе с Романом, хотели отнять у него державу Галицкую,
снисканную им помощию иноплеменников, и соединились в Киеве, чтобы идти к
Днестру. Но деятельный Мстиславич не терял времени: они еще не вышли в
поле, когда знамена Романовы уже развевались на берегах Днепра. Сей хитрый
Князь, имев время снестися с могущественным Всеволодом, с Черными
Клобуками, с Наместниками многих южных городов, удостоверился в их
доброжелательстве. Берендеи, Торки приехали к нему в стан; города не
оборонялись; жители прежде битвы встречали его как победителя, и самые
Киевляне без малейшего сопротивления отворили Копыревские ворота Подола.
   Рюрик, Ольговичи трепетали за каменною стеною в верхней части города; с
радостию приняли мир и выехали из Киева: Рюрик в Овруч, Черниговские в их
наследственную область. - По условию, сделанному с Великим Князем, отдав
Киев двоюродному брату своему, Ингварю Ярославичу Луцкому, Роман спешил,
ко славе нашего древнего оружия, защитить Греческую Империю. Половцы
опустошали Фракию: Алексий Комнин III и Митрополит Российский молили его
быть спасителем Христиан единоверных.
   Мужественный Роман вступил в землю Половецкую, завоевал многие вежи,
освободил там пленных Россиян, отвлек варваров от Константинополя и,
принудив оставить Фракию, с торжеством возвратился в Галич.
   [1204 г.] Страшный Князь Галицкий ошибся, думая, что Ольговичи и Рюрик
не дерзнут нарушить мира. Не жалея казны своей, не жалея отечества, они
наняли множество Половцев и взяли приступом Киев [1 января]. Варвары
опустошили домы, храм Десятинный, Софийский, монастыри; умертвили старцев
и недужных; оковали цепями молодых и здоровых; не щадили ни знаменитых
людей, ни юных жен, ни Священников, ни Монахинь. Одни купцы иноземные
оборонялись в каменных церквах столь мужественно, что Половцы вселили с
ними в переговоры: удовольствовались частию их товаров и не сделали им
более никакого зла. Город пылал; везде стенали умирающие; невольников
гнали толпами. Киев никогда еще не видел подобных ужасов в стенах своих:
был взят, ограблен сыном Андрея Боголюбского; но жители, лишенные имения,
остались тогда по крайней мере свободными. Все добрые Россияне, самые
отдаленные, оплакивали несчастие древней столицы и жаловались на его
виновников. Мало-помалу она снова наполнилась жителями, которые укрылись
от меча Половцев и спаслись от неволи; но сей город, дважды разоренный,
лишился своего блеска. В церквах не осталось ни одного сосуда, ни одной
иконы с окладом.
   Варвары похитили и драгоценные одежды древних Князей Российских, Св.
Владимира, Ярослава Великого и других, которые на память себе вешали оные
в храмах.
   Рюрик и Черниговские Владетели, довольные злодеянием, вышли из Киева:
судьба наказала первого. Роман пришел с войском к Овручу и сверх чаяния
предложил тестю мир, убеждая его отказаться от союза Ольговичей; склонил
даже и Всеволода Георгиевича забыть досаду на Рюрика и снова отдать ему
Киев, как бы в награду за разорение оного. Такое удивительное Великодушие
было одною хитростию: Князь Галицкий желал только отвлечь легковерного
тестя от Черниговских Владетелей (которые тогда счастливо воевали с
Литвою); примирил их со Всеволодом и в доказательство своей мнимой дружбы
к Рюрику ходил с ним, в жестокую зиму, на Половцев; взял немало пленников,
скота - и вдруг, будучи в Триполе, без всякой известной причины велел