всеми Князьями Русскими. Гряди с миром; помни славное имя свое и заслужи
оное делами".
   Братья, Вельможи, купцы провожали Константина: толпы народные
громогласно осыпали его благословениями. [20 марта 1206 г.] Новогородцы
также встретили сего Князя с изъявлением усердия: Архиепископ, чиновники
ввели в церковь Софийскую, и народ присягнул ему в верности. Угостив Бояр
в доме своем, Константин ревностно начал заниматься правосудием; охраняя
народ, охранял и власть Княжескую: хотел действительно господствовать в
своей области. Мирные граждане засыпали спокойно:
   властолюбивые и мятежные могли быть недовольны.
   Всеволод не имел войны с Черниговскими Князьями, однако ж не дозволял
друзьям своим искать их союза. Несмотря на то, сват его, Мстислав
Смоленский, в угождение Рюрику вступил с ними в тесную связь, и хотя,
боясь утратить приязнь Великого Князя, посылал к нему Епископа
Смоленского, Игнатия, с дружескими уверениями, но не хотел отстать от
Князей Черниговских. Главою их, по смерти Игоря и старшего брата, Олега,
был тогда Всеволод Чермный, сын Святослава, подобный отцу в кознях,
гордый, властолюбивый: наняв толпы Половцев, соединясь с Рюриком,
Мстиславом Смоленским и с Берендеями, он вторично предпринял завоевать
Галицкую область и для вернейшего успеха призвал Ляхов. Уведомленный о том
Король Венгерский Андрей спешил защитить юных сыновей Романовых. Уже полки
его спустились с гор Карпатских; но Даниил и Василько не дождались
прибытия Андреева. Слыша, что с одной стороны идут Россияне, с другой
ляхи; видя также страшное волнение в земле Галицкой, вдовствующая Княгиня
бежала с детьми в наследственный Удел ее супруга, Владимир Волынский.
Андрей не дал соединиться Полякам с Ольговичами: стал между ими близ
Владимира и вступил с первыми в мирные переговоры, коих следствием было
то, что Венгры, Ляхи, Россияне вышли из Галича; а жители, с согласия
Андреева, послали в Переяславль за сыном Великого Князя, юным Ярославом,
желая, чтобы он в их земле господствовал. Может быть, сама вдовствующая
супруга Романова убедила Короля Венгерского согласиться на сие избрание, в
надежде, что отец Ярославов сильный Всеволод Георгиевич, вообще уважаемый,
обуздает там народ мятежный и со временем возвратит Даниилу достояние его
родителя. Но Черниговские Князья имели в Галиче доброхотов, в особенности
Владислава, знатного Вельможу, бывшего изгнанником в Романово время. Он
вместе с другими единомышленниками представлял согражданам, что Ярослав
слишком молод, а Великий Князь слишком удален от их земли; что им нужен
защитник ближайший; что Ольговичи без сомнения не оставят Галицкой области
в покое и что лучше добровольно поддаться одному из них. Галичане, тайно
отправив Послов в стан Российский, предложили Владимиру Игоревичу
Северскому быть их Государем.
   Обрадованный Владимир ночью укрылся от своих родных, друзей, союзников,
не сказав им ни слова, и прискакал в Галич тремя днями ранее Ярослава,
который должен был с досадою ехать назад в Переяславль.
   Еще гонение на семейство Романова тем не кончилось. Владимир Игоревич,
исполняя совет злопамятных Галицких Бояр, велел объявить гражданам
Владимирским, чтобы они выдали ему младенцев, Даниила и Василька, приняли
к себе княжить брата его, Святослава Игоревича, или готовились видеть
разрушение их столицы. Усердный народ хотел убить сего посла, спасенного
только заступлением некоторых Бояр; но вдовствующая Княгиня, опасаясь
злобы Галичан, измены собственных Вельмож и легкомыслия народного, по
совету Мирослава, пестуна Даниилова решилась удалиться и представила
трогательное зрелище непостоянной судьбы в мире. Любимая супруга Князя
сильного, союзника Императоров греческих, уважаемого Папою, Монархами
соседственными, в темную ночь бежала из дворца как преступница, вместо
сокровищ взяв с собою одних милых сыновей. Мирослав вел Даниила, Священник
Юрий и кормилица несли Василька на руках; видя городские ворота уже
запертые, они пролезли сквозь отверстие стены, шли во мраке, не зная куда;
наконец достигли границ Польских и Кракова. Там Лешко Белый, умиленный
несчастием сего знаменитого семейства, не мог удержаться от слез; осыпал
ласками Княгиню и, послав Даниила в Венгрию с Вельможею Вячеславом Лысым,
писал к Андрею: "Ты был другом его отца: я забыл вражду Романову.
Вступимся за изгнанников; введем их с честию в области наследственные".
Андрей также принял сего младенца со всеми знаками искренней любви, но
более ничего не сделал, охлажденный, может быть, в своем великодушном
покровительстве дарами Владимира Игоревича, коего Послы, не жалея ни
золота, ни льстивых обещаний, усердно работали в Венгрии и в Польше.
   Сей бывший Князь Удела Северского, вдруг облагодетельствованный
счастием, едва верил своему величию, опасному и ненадежному. Без
сопротивления заняв всю область Владимирскую, он уступил ее Святославу
Игоревичу, а Звенигород другому брату, именем Роману.
   Хитрый Всеволод Чермный, имев надежду сам господствовать на плодоносных
берегах Днестра и Сана, без сомнения завидовал Игоревичам; однако ж скрыл
неудовольствие, остался им другом и хотел иначе удовлетворить своему
властолюбию. Все способы казались ему позволенными: быв союзником Рюрика и
Мстислава, он стал их врагом; вооруженною рукою занял Киев и разослал
своих наместников по всей области Днепровской. Рюрик ушел в Овруч; сын
его, зять Великого Князя, в Вышегород, а Мстислав Смоленский заключился с
дружиною в Белегороде. Они уже не имели права требовать защиты от Великого
Князя; но Чермный сам дерзнул оскорбить его. "Иди к отцу, - велел он
сказать юному Ярославу Всеволодовичу: - Переяславль да будет Княжением
моего сына! Если не исполнишь сего повеления или будешь домогаться Галича,
где властвует теперь род нашего славного предка, Олега: то я накажу
дерзкого, слабого юношу". Ярослав выехал из Переяславля; а Всеволод
Чермный скоро бежал из Киева, нечаянно увидев пред стенами оного знамена
Рюрика и Мстислава Смоленского. Он нанял Половцев:
   Рюрик сперва отразил его; но Чермный призвал союзников, Владимира
Игоревича Галицкого и Князей Туровских, потомков Святополка-Михаила,
неблагодарно изменивших своему зятю. Ничто не могло им противиться. Рюрик
вторично удалился в Овруч; Мстислав, осажденный в Белегороде, просил
только свободы возвратиться в Смоленск. Триполь, Торческ сдалися, и
Святославич сел опять на престоле Киевском. Половцы торжествовали
счастливый успех союзника своего грабежом и злодействами в окрестностях
Днепра: бедный народ, стеная, простирал руки к Великому Князю.
   Всеволод Георгиевич наконец вооружился. "Южная Россия есть также мое
отечество", - сказал он и выступил к Москве, где ожидал его Константин с
войском Новогородским. На берегу Оки соединились с ним Князья Муромский и
Рязанские. Все думали, что целию сего ополчения будет Киев: случилось,
чего никто не ожидал.
   Великому Князю донесли, что Рязанские Владетели суть изменники и тайно