принял на себя имя Царя Галицкого и что Российские Епископы венчали его
златым венцем Коломановым, доставшимся ему в руки.
   Андрей, Король Венгерский, был в отчаянии и немедленно отправил
Вельможу своего, именем Яроша, сказать Мстиславу, чтобы он прислал к нему
сына и всех пленников, или скоро увидит в России многочисленное
победоносное войско Венгров. Мстислав не испугался угрозы, но хладнокровно
ответствовал, что победа зависит от Неба; что он ждет Короля, надеясь с
Божиею помощию смирить гордость его. Андрей, изнуренный тогда в силах
походом Иерусалимским, не имел желания воевать и прибегнул к
доброхотствующим ему Боярам Галицким. Один из них, Судислав, плененный
вместе с Коломаном, умев снискать особенную доверенность Мстислава,
склонил его к миру, неожиданно выгодному для Короля. Согласились, чтобы
меньший сын Андреев, именем также Андрей, женился на дочери Мстислава,
коей в приданое отец назначил спорную Галицию. Следственно, Мстислав
освободил сию землю от иноплеменников единственно для того, чтобы
добровольно уступить им оную, взяв, может быть, только меры для
безопасности Церкви Греческой! Не любя тамошних Бояр мятежных и нелюбимый
ими, он хотел сначала, как мы сказали, возвратить Галицию Даниилу,
желаемому народом; но хитрые Вельможи, тайные друзья Венгрии, представили
ему, что Даниил возьмет ее, как наследственное достояние Романовых детей,
без всякой особенной признательности и, с летами возрастая в силах, в
честолюбии, не уважит благотворителя; а юный сын Андреев, всем обязанный
милости тестя, не дерзнет ни в чем его ослушаться или в противном случае
легко может быть лишен Княжения. Мстислав - более воин, нежели политик -
принял мнение Бояр и, с радостию назвав Андрея сватом, освободил Коломана.
Брак отложили за малолетством жениха и невесты, с обеих сторон утвердив
договор клятвами. Между тем совесть Андреева находилась в затруднении:
жених был прежде помолвлен на Царевне Арменской, единственной наследнице
родительского престола. Боясь греха, Король требовал разрешения от Папы
Гонория III. Вероятно, что Герцог Лешко также писал в Рим и жаловался Папе
на условия мира, заключенного Венграми с Россиянами: ибо Гонорий (в 1222
году) ответствовал Андрею, что Галиция принадлежит Коломану, зятю Герцога
Польского, возведенному на ее трон Апостольскою властию; что обязательство
несправедливое, вынужденное бедствием Коломановым, само собою
уничтожается; что малолетство жениха и невесты дает время отцам размыслить
основательнее о выгодах или невыгодах такого союза; что надобно подождать,
и проч. Однако ж Андрей не хотел нарушить договора, и Мстислав чрез
некоторое время отдал будущему зятю Перемышль, к неудовольствию жителей и
Герцога Лешка, который долженствовал, обманутый Венграми, сам примириться
с Князьями Российскими. Сей мир имел несчастные следствия для Александра,
Князя Бельзского, взявшего сторону Венгров и ляхов во время их первого
успеха. Даниил и Василько, озлобленные коварством Александра, омрачили
добрую славу юности своей разорением окрестностей Бельза, где народ долго
помнил оное и называл злою ночью: ибо воины сыновей Романовых, свирепствуя
там от заката до восхождения солнечного, не оставили камня на камне. Одно
великодушие Мстислава спасло Александра: уважив ходатайство тестя, Даниил
прекратил жестокое действие мщения и возвратился к матери, которая, видя
его уже способного править землею, обуздывать Вельмож, смирять
неприятелей, удалилась от света в тишину монастырскую.
   [1221-1222 гг.] В сих происшествиях юго-западной России участвовали
слабые тогда Ольговичи как союзники Мстислава. Великий же Князь Георгий
занимался единственно внутренним правлением собственной земли и внешнею
безопасностию Новогородцев, послав к ним осьмилетнего сына, Всеволода, на
место Мстиславича, внука Романова, изгнанного народом. Опаснейшими их
врагами были тогда Альбертовы Рыцари:
   Новогородцы требовали сильной помощи от Георгия и, с братом его,
Святославом, вступив в Ливонию, опустошили берега реки Аа. Летописец
Немецкий говорит, что Россияне своими жестокостями возбудили тогда гнев
Рижской Богоматери: изъявляя ненависть к ее новым храмам, разрушали
Латинские церкви, монастыри, пленяли жен, детей и жгли хлеб на полях. Сын
Владимира Псковского, Ярослав, с войском Литовских союзников встретил
Святослава близ Кеси, или нынешнего Вендена:
   Россияне осадили сей город. С утра до вечера продолжалась
кровопролитная битва.
   Немцы всего удачнее действовали пращами и тяжело ранили многих из наших
Бояр под стеною. На другой день, узнав, что сам великий магистр Ордена,
Вольквин, ночью вошел в крепость и что к осажденным скоро прибудет новая
помощь, Святослав отступил. Но военные действия не прекратились: Латыши,
послушные Немцам, беспрестанно злодействовали в окрестностях Пскова и не
могли насытиться кровию людей безоружных; оставив домы и работы сельские,
жили в наших лесах, грабили, убивали путешественников, земледельцев,
уводили женщин, лошадей и скот. Дабы наказать сих разбойников, граждане
псковские ходили осенью в землю Латышей, где истребили все, что могли. -
Несмотря на мирные, весьма неискренние предложения с обеих сторон, Немцы и
Россияне не давали покоя друг другу. Первые, собрав Ливь и Латышей,
дерзнули вступить в собственные наши пределы: обошли Псков и в
окрестностях Новагорода, по сказанию Ливонского Летописца, обратили в
пепел несколько деревень. Латыши ограбили церковь близ самого предместия
столицы, взяв иконы, колокола и другие вещи. Довольные сею местию, Немцы
спешили уйти без сражения и, боясь Россиян, старались укрепиться в
восточной Ливонии: строили замки, рыли в них колодези на случай осады,
запасались хлебом, а всего более оружием и пращами. Возбуждаемые Рыцарями,
толпы Чуди два раза зимою приходили внезапно из-за реки Наровы в Ижорскую
землю, издавна область Новогородскую; пленили множество людей и побили
весь скот, которого не могли взять с собою.
   В то время малолетний сын Георгиев, по желанию своих Бояр, не
находивших для себя ни выгод, ни удовольствия в Новегороде, тайно собрался
ночью и со всем двором уехал к отцу. Народ опечалился; сиротствуя без
главы, желал иметь Князем хотя брата Георгиева; забыл свою прежнюю,
отчасти справедливую ненависть к Ярославу-Феодору и принял его с живейшими
знаками удовольствия: ибо надеялся, что он будет грозою внешних
неприятелей. Ярослав, выгнав хищных Литовцев из южных пределов
Новогородских и Торопецкой области, хотел отличить себя важнейшим подвигом
и быть защитником северных Ливонцев, утесненных тогда новыми пришельцами.
   Вальдемар II, мужественный Король Датский, желая (как говорит
современный Летописец) "очиститься от грехов своих и доказать усердие к
Рижской Богоматери", высадил многочисленное войско на берега Эстонии,
заложил Ревель и в кровопролитной битве одержал над жителями победу,
которая служила поводом к основанию Данеброгского Ордена: ибо рассказывают
басню, что во время сражения красное знамя с белым крестом упало из