законов, ни Князя, ни человечества. Чтобы еще более воспалить усердие
своих друзей, Твердислав, устремив глаза на храм Софийский, громогласно
обрек себя в жертву смерти, если совесть его не чиста пред Богом и
согражданами. "Да паду в битве первый (говорил он), или Небо да оправдает
меня победою моих братьев!" Наконец злоба утолилась кровию десяти убитых
граждан; народ образумился, требовал мира и, целуя крест, клялся быть
единодушным. Тишина восстановилась; но Князь, недовольный Твердиславом,
прислал своего Тысячского объявить на вече, что сей Посадник властию
Княжескою сменяется. Граждане хотели знать вину его. Святослав гордо
ответсвтовал: без вины. "Я доволен, - сказал Твердислав: - честь моя
остается без пятна: а вы, братья сограждане, вольны избирать и Посадников
и Князей". Народ вступился за него. "Вспомни условие, - говорили
Святославу Послы Веча: - ты дал нам клятву не сменять чиновников безвинно.
Когда же забываешь оную, то мы готовы с поклоном указать тебе путь; а
Твердислав будет нашим Посадником". Святослав, видя упрямство народа, не
хотел спорить; но скоро уехал в Киев по воле отца своего, Мстислава
Романовича, уступив престол Новогородский меньшему брату, Всеволоду.
[1219-1221 гг.]. Правление сего Князя ознаменовалось также внутренними
беспокойствами. Люди, посланные Новогородцами в Двинскую землю для
собрания дани, к удивлению народа, возвратились с дороги, сказывая, что
великий Князь Георгий и Ярослав Всеволодович не хотели пропустить их чрез
область Белозерскую, имея будто бы тайное сношение с Новогородским
Посадником и Тысячским. Народ взволновался и сменил главных чиновников;
однако ж чрез некоторое время снова возвел Твердислава на степень
Посадника. Всеволод без всякой основательной причины возненавидел и хотел
убить сего знаменитого человека, вооружив своих Дворян и многих граждан на
Дворе Ярослава. Твердислав был тогда болен: усердные друзья вывезли его на
санях из дому и поручили великодушной защите народа, который стекался к
нему толпами, готовый умереть за своего любимого чиновника. Жители трех
концов стали в ряды и ждали Князя как неприятеля. Но Всеволод не дерзнул
на кровопролитие. Архиепископ примирил врагов; а Твердислав, желая
спокойствия отечеству, добровольно сложил с себя чин Посадника, тайно ушел
в монастырь Аркадьевский и навсегда отказался от света.
   Самые церковные дела Всеволодова времени изъявляют легкомыслие
Новогородцев:
   выгнав прежде Архиепископа Митрофана, народ раскаялся и хотел загладить
сию несправедливость; дозволил ему возвратиться и послал сказать его
преемнику, Антонию, осматривавшему тогда свою Епархию, чтобы он ехал, куда
хочет, и что Новгород имеет уже иного Святителя. Однако ж Антоний не
послушался и признавал себя единственным законным пастырем. Граждане были
в крайнем затруднении и, не зная, что делать с двумя Архиепископами,
отправили их в Киев на суд к Митрополиту, который, решив тяжбу в пользу
Митрофана, послал Антония Епископом в Перемышль Галицкий.
   Воинские подвиги Новогородцев были удачны: хотя Всеволод не мог взять
Пертуева, или нынешнего Пернау, однако ж разбил Немцев за рекою Эмбахом.
Древний Летописец Ливонский повествует, что Рыцари в битве с нашим
передовым отрядом имели успех и даже отняли знамя Князя Новогородского; но
союзники их, Латыши, видя многочисленность Россиян, обратились в бегство.
Сей Летописец к чести единоземцев своих прибавляет, что их было только
200, а наших 16000; что Немцы, отделенные от Новогородцев глубоким ручьем,
сражались от 9 часов утра до захождения солнечного, убили около пятидесяти
неприятелей, в целости отступили и шли назад с веселыми песнями.
   В России восточной были также воинские действия. Глеб Владимирович,
убийца Князей Рязанских, хотел еще довершить свое гнусное злодеяние.
Провидение спасло одного из сих Князей, Ингваря, сына Игорева, который
господствовал в Старой Рязани и мог рано или поздно отмстить смерть
братьев: наняв Половцев, Глеб шел осадить его столицу; но Ингварь победил
варваров. Ненавидимый всеми добрыми Россиянами и самому себе ненавистный
(обыкновенная мука злодеев!), Глеб бежал в степи, подобно древнему
братоубийце Святополку гонимый Небесным гневом, и там в безумии скончал
гнусную жизнь свою [в 1219 г.]. - Ингварь наследовал всю область Рязанскую
и с дружиною великого Князя вторично разбил Половцев.
   Вероятно, что Камские Болгары издревле торговали с Чудским народом,
обитавшим в Вологодской и Архангельской губернии: с неудовольствием видя
новое господство Россиян в сих мирных странах, они хотели также быть
завоевателями и - более обманом, нежели силою - взяли Устюг, неизвестно
когда и кем основанный. Он имел прежде собственных Князей; стоял, как
сказывают, на высокой горе, верстах в четырех от нынешнего, и назывался,
по имени ее, Гледеном, а название устюжан произошло от устья реки Юга,
сливающего там воды свои с рекою Сухоною. Жители - вероятно, смесь Россиян
с Чудью - зависели от великого Князя Георгия и в особенности от
Ростовского. Чтобы утвердиться в сем городе, Болгары в то же время
старались овладеть берегами Унжи; но были отражены и скоро увидели войско
Россиян в собственной земле своей. Брат Георгиев, Святослав, с сыновьями
Муромских Князей и с сильным ополчением приплыл туда Волгою, вышел на
берег ниже устья Камы и, для безопасности судов оставив стражу,
приближился к городу Ошелу, укрепленному высоким дубовым тыном с двумя
оплотами, между коими находился вал.
   Впереди шли люди с огнем и топорами; за ними стрелки и копейщики. Одни
подсекли тын, другие зажгли оплоты; но сильный ветер дул им прямо в лицо:
задыхаясь от густого дыма, воины Святославовы, ободренные речью Князя,
приступили с другой стороны и зажгли город по ветру. Зрелище было ужасно:
целые улицы пылали; огонь, раздуваемый бурею, лился быстрою рекою;
отчаянные жители с воплем бежали из города и не могли уйти от меча
Россиян; только Князь Болгарский и некоторые его всадники спаслися
бегством. Другие, не требуя пощады, убивали жен, детей своих и самых себя
или сделались жертвою пламени, вместе со многими Россиянами, искавшими
добычи в городе. Святослав, видя там наконец одни кучи дымящегося пепла,
удалился, провождаемый толпами пленников, большею частию жен и младенцев.
   Напрасно Болгары хотели отмстить ему, стекаясь отовсюду к берегам Волги!
   Россияне, готовые к битве, сели на ладии, распустили знамена и при
звуке бубнов, труб, свирелей плыли медленно вверх по Волге в стройном
ополчении. Болгары только смотрели на них с берега. Святослав близ устья
Камы сошелся с Ростовцами, устюжанами и с воеводою Георгиевым, который
ходил опустошать ее берега, и взял несколько городков Болгарских. Сей
успех казался столь важным Великому Князю, что он встретил брата за
несколько верст от столицы, благодарил его, осыпал дарами; три дня угощал
всех воинов. Зимою явились во Владимир послы Болгарские, требуя мира; но
Георгий отвергнул их предложение и готовился к новому походу.
   Испытав многократно превосходную силу Россиян, Болгары всячески