остротой, которая,  быть  может,  придет  во  всей  последующей  жизни  лишь
несколько раз. О, как прекрасен и ярок мир, который  мы  в  спешке  взрослых
будней не успеваем заметить...
   В один из незабываемых дней своего детства великий  Франклин,  тогда  еще
мальчик Бен, смастерил  с  помощью  взрослых  белоснежное  трепещущее  чудо,
стремящееся при малейшем ветре выпорхнуть из тонких детских рук на  свободу,
в высокие голубые глубины, где хозяин лишь ветер,  теплым  потокам  которого
должен повиноваться новый воздушный  змей.  Тонкая,  но  прочная  веревка  с
палкой (чтобы  крепко  держать  вырывающийся  змей)  -  все,  что  связывает
маленького Бена  с  большим  белым  парусником  -  или  птицей?  -  неслышно
несущимся где-то высоко впереди. Бен бежит за ним по  улочкам,  выбегает  на
зеленый луг, полный травы, цветов и пчел; но корабль несется выше и  дальше,
и некогда Бену отдохнуть,  перевести  дух.  Он  бежит  по  колено  в  траве,
обнаженное тело омывается теплым летним воздухом, а  впереди  препятствие  -
пруд. Безрассудность детства? Бен в пруду, в руках - крепко зажатая палка  с
веревкой. Бен переворачивается на спину, и вдруг начинает  плавно  скользить
по поверхности воды, влекомый воздушным  парусником;  опасный  и  невыразимо
приятный для Бена эксперимент, к счастью, благополучно окончился  на  другом
берегу пруда...
   Это детское воспоминание Франклина, "отнявшего молнию у небес и власть  у
тиранов", по выражению его биографа Тюрго, конечно же, сыграло свою  роль  в
осуществлении знаменитых франклиновских экспериментов с воздушным змеем.
   "Когда змей и  веревка  намокнут  от  дождя  и  вследствие  этого  станут
проводить электричество, - писал Франклин, - то поток его обильно исходит из
ключа при приближении  суставов  пальцев.  От  него  можно  зарядить  банку.
Электрическим огнем, полученным таким образом, можно зажечь спирт и  сделать
все опыты, совершаемые обычно с натираемым шаром или трубкой. Этим полностью
доказывается тождество электрического вещества с веществом молнии".
   Здесь уже не Ньютоновское "напоминает". Франклин  определенно  указывает,
что "вещество молнии" и "вещество электричества"  "тождественны".  Интересно
заглянуть, так сказать, в "творческую лабораторию" Франклина,  пришедшего  к
этому выводу. Вот что писал он 1 ноября 1749 года:
   "Электрическая жидкость имеет с молнией следующее сходство: 1. Дает свет.
2. Тот же цвет света. 3.  Ломаное  направление.  4.  Быстрота  движения.  5.
Проводится металлами. 6. Создает треск или шум при взрыве. 7. Встречается  в
воде или во льду. 8. Разрывает предметы, через которые проходит. 9.  Убивает
животных. 10. Плавит металлы. 11. Зажигает легко воспламеняющиеся  вещества.
12. Серный запах".
   Открытие Франклина было высоко оценено  М.  В.  Ломоносовым,  а  один  из
видных тогдашних русских поэтов несколько позже, уже после опытов Гальвани и
Вольта, откликнулся на открытие связи между электрической искрой  и  молнией
следующим шутливым стихотворением:
 
   Итак, Узнал я наконец,
   Тебя, Зевес самодержавный!
   Узнал, что мир - большой глупец,
   А ты - проказник презабавный!
   Два металлических кружка
   Да два телятины куска
   С цепочкой медной за ушами -
   Вот тайна молний и громов,
   Которыми, как чудесами,
   Ты нас стращал из облаков.
   Гальвани с мертвою лягушкой
   В лаборатории своей
   Нам доказал, что ты людей
   Всегда считал одной игрушкой!
   Сын праха, слабый и глухой,
   Под руководством гальванизма,
   Едва ль, Зевес почтенный мой,
   Я не дойду до атеизма!
   К чему мне ты? Я сам Зевес!
   Перуны, молнии и громы
   Мне без обманов и чудес
   Теперь торжественно знакомы!
   Огонь и блеск в моих очах,
   И гром и треск в моих ушах!..
 
   Когда стала ясна электрическая природа молнии, Франклин смог  осуществить
главное изобретение своей жизни - громоотвод.
   Громоотвод, по словам Франклина, "...либо предотвращает  удар  молнии  из
облака, либо уже при ударе отводит его в землю без ущерба для здания.
   Нижний конец прутка должен  уходить  в  землю  настолько,  чтобы  достичь
влажного грунта, возможно, на глубину в два или  три  фута.  А  если  пруток
изогнут так, чтобы он отходил под землей  в  горизонтальном  направлении  на
расстояние в шесть-восемь футов наружу от фундамента и затем снова изгибался
вниз на три-четыре фута, то он предохранит от повреждения любую часть кладки
фундамента.
 
   Опыты Бенджамена Франклина с громоотводом состоялись в 1760 году. Но  еще
в 1754  году  чешский  священник  Прокопий  Дивиш,  проживавший  в  Прендице
(Богемия) установил на своем доме десятиметровый железный шест, основательно
заземленный.  Соседи  взбудоражили  окрестных  крестьян,  и   те   разрушили
громоотвод, полагая, что именно он виновник неурожая  1754  года.  Возможно,
что Прокопий Дивиш  использовал  идеи  Франклина  о  природе  электричества,
возможно, он дошел до них самостоятельно,  но  факт  остается  фактом  -  он
построил громоотвод раньше Франклина.
 
   Лицо, опасающееся молнии  и  находящееся  во  время  грозы  в  не  совсем
надежном доме, поступит хорошо, избегая садиться около камина,  зеркала  или
любой позолоченной картины и панели. Безопаснее всего сесть в кресло посреди
комнаты, положив свои ноги на другое (только не под  металлической  люстрой,
спускающейся с потолка на цепи). Еще безопаснее положить два-три матраца или
перины на середине комнаты, сложить их вдвое и водрузить на  них  кресло,  и
поскольку те проводят хуже стен, молния не  может  пойти  по  ломаному  пути
через воздух комнаты и матрацы, если она имеет лучший и сплошной проводник в
стене. Там, где это возможно, следует подвесить на шелковых шнурах на равном
расстоянии от стен, пола и потолка гамак или  подвесную  кровать,  что  даст
самое надежное укрытие, которое только можно создать  в  комнате  и  которое
действительно может считаться совершенно безопасным от удара молнии".