года Гальвани изучал на препаратах лягушек их нервную систему1, работал  еще
его  приятель  -  физик,  производивший  опыты  с  электричеством.  Одну  из
отпрепарированных  лягушек  Гальвани  по  рассеянности   положил   на   стол
электрической машины.
   В это время в комнату вошла жена  Гальвани.  Ее  взору  предстала  жуткая
картина:  при  искрах  в  электрической  машине   лапки   мертвой   лягушки,
прикасавшиеся к железному предмету (скальпелю), дергались. Жена  Гальвани  с
ужасом указала на это мужу.
   Болонцы всегда с удовольствием подчеркивают:  не  Гальвани,  а  его  жена
автор столь важного открытия. Ей был даже посвящен сонет:
 
   Ее открытьем кто не восхищался,
   Умерших лягушачьих лапок жизнью быстрой,
   Когда исторглись из машины искры,
   А скальпель к нежным нервам прикасался...
 
   Гальвани  же  по  этому  поводу  был  совершенно  иного  мнения.  У   нас
сохранились подробные описания экспериментов Гальвани, сделанные  им  самим.
Столкнувшись  с  необъяснимым  явлением,  Гальвани  счел  за  лучшее   особо
позаботиться о детальном воспроизведении опытов.
   "Я считал, что сделаю нечто ценное, -  писал  Гальвани,  -  если  краткой
точно изложу историю моих открытий в таком порядке и расположении,  в  каком
мне их доставил отчасти случай и счастливая  судьба,  отчасти  трудолюбие  и
прилежание. Я сделаю это, чтобы дать как бы факел в руки тех,  кто  пожелает
пойти по тому же пути исследования".
   Последуем же за Гальвани в его знаменитых опытах:
   "Я разрезал лягушку и положил ее безо всякого  умысла  на  стол,  где  на
некотором расстоянии стояла электрическая  машина.  Случайно  один  из  моих
ассистентов дотронулся до нерва лягушки концом скальпеля, и в тот же  момент
мускулы лапки содрогнулись как бы в конвульсиях.
   Другой ассистент, обыкновенно помогавший мне в опытах  по  электричеству,
заметил, что явление это происходило лишь тогда, когда из кондуктора  машины
извлекалась искра.
   Пораженный новым явлением, я тотчас же обратил  на  него  свое  внимание,
хотя замышлял в этот момент  совсем  иное  и  был  всецело  поглощен  своими
мыслями. Меня охватила неимоверная жажда и рвение исследовать это и  пролить
свет на то, что было под этим скрыто".
   Гальвани решил, что все дело тут в электрических искрах. Для  того  чтобы
получить  более  сильный  эффект,  он  вывесил  несколько  отпрепарированных
лягушачьих лапок на медных проволочках на  свой  железный  балкон  во  время
грозы. Однако молнии - гигантские электрические разряды никак не повлияли на
поведение отпрепарированных лягушек. Что не удалось сделать  молнии,  сделал
ветер. При порывах ветра лягушки раскачивались на своих проволочках и иногда
касались железного балкона.  Как  только  это  случалось,  лапки  дергались.
Гальвани, однако, отнес явление  все-таки  на  счет  грозовых  электрических
разрядов.
 
 
   Опыты Гальвани.
 
   "После успешных опытов во время грозы я  пожелал,  -  пишет  Гальвани,  -
обнаружить действие атмосферного электричества в ясную погоду.  Поводом  для
этого  послужило  наблюдение,  сделанное  мною  над  заготовленными  лапками
лягушки, которые, зацепленные за спинной нерв медным крючком, были  повешены
на железную решетку забора моего сада: лапки содрогались не только во  время
грозы, но иногда, когда небо  было  совершенно  ясно.  Подозревая,  что  эти
явления  происходят  вследствие  изменения  атмосферы  в  течение   дня,   я
предпринял опыты.
   В различные часы в продолжение ряда дней я наблюдал нарочно повешенную на
заборе лапку, но не обнаружил каких-либо движений в  ее  мускулах.  Наконец,
утомленный в напрасном ожидании, я прижал медный крюк,  который  был  продет
через  спинной  мозг,  к  железным  перилам  с  целью  заметить   какие-либо
сокращения лапки, но, по-видимому, они не находились в связи с электрическим
состоянием атмосферы.
   Однако, в то время, когда я производил опыт под  открытым  небом,  я  был
склонен принять теорию, что  сокращения  возникают  вследствие  атмосферного
электричества, которое, постепенно проникнув в животное и собравшись в  нем,
неожиданно разряжалось, когда крючок приходил в соприкосновение с  железными
перилами.  Так  легко  обманываем  мы  себя  при  опытах   и   думаем,   что
действительно видели то, что желаем видеть.
   Когда я перенес лягушку в комнату и положил на железную дощечку и когда я
прижал медный крючок, который был продет через спинной нерв, к  дощечке,  те
же спазматические содрогания были налицо.
   Я производил опыт с разными металлами  в  различные  часы  дня  в  разных
местах, - результат был один и тот же, разница была в  том,  что  содрогания
были более сильные при одних металлах, чем при других.
   Затем я  испытывал  различные  тела,  которые  не  являются  проводниками
электричества, например, стекло, смолу, резину, камень и сухое дерево.
   Явлений не было.
   Это  было  несколько  неожиданно  и  заставило  меня  предположить,   что
электричество  находится  внутри   животного.   Это   подозрение   усилилось
наблюдением, что нечто вроде тонкой нервной жидкости (подобно электрическому
разряду в лейденской банке) совершает переход от нервов  к  мускулам,  когда
происходит содрогание.
   Например, в то время как я одной рукой держал препарированную лягушку  за
крючок, продетый через спинной нерв, так что она касалась лапками серебряной
чашки, а другой  рукой  касался  крышки  или  боков  с  помощью  какого-либо
металлического предмета, я к своему  удивлению  увидел,  что  лапка  лягушки
сильно содрогалась всякий раз, как я повторял этот опыт".
   Эта длинная цитата - интересная иллюстрация творческого метода  Гальвани.
Он провел, по сути дела, все эксперименты для того, чтобы сделать правильные
выводы - отдадим дань его умению ставить эксперименты; он показал,  что  для
эффекта необходимы  металлы;  он  показал,  что  при  телах,  не  являющихся
проводниками электричества, никакого эффекта нет; наконец, он показал  даже,
что разные металлы дают разный эффект. Но он не обратил внимания на то,  что
эффект наблюдался только при наличии двух различных металлов - вчитайтесь  в
последний абзац, и вы увидите это.
   Гальвани   приписывал   металлам   лишь   пассивную   роль    проводников
электричества. Поэтому вывод его абсолютно (в  его  представлении)  логичен:
если при прикосновении к  лапкам  непроводников  эффекта  нет,  стало  быть,