песком, -  Мариэтт  одновременно  открыл и то,  что было соединено с  аллеей
сфинксов: гробницы священных быков Аписов. Благодаря этому  открытию удалось
поближе  ознакомиться  с некоторыми формами одного из египетских религиозных
культов, поклонения, показавшегося чуждым  и непонятным не  только нам, но и
древним грекам, которые в своих путевых записках специально подчеркивали его
необычность.
     Египетские  боги  сравнительно  поздно  воплотились  в  образах  людей.
Первоначально древние египтяне обожествляли растения, животных. Богиню Хатор
олицетворяла смоковница, бог Нефертум почитался в виде цветка лотоса, богиня
Нейт -  в виде щита с  двумя скрещенными стрелами; богов олицетворяли те или
иные животные: бога  Хнума - баран, бога Гора -  сокол,  бога  Тога  - ибис,
Собека - крокодил,  богиню города Бубастиса -  кошка, богиню города  Буто  -
змея.
     Но наряду с этими животными,  олицетворявшими богов, почитались те  или
иные  животные,  которые  были отмечены  определенными признаками.  Наиболее
почитаемым  из  них был  Апис  - священный  бык Мемфиса,  которого  египтяне
считали слугой бога  Птаха; ему  воздавались  самые пышные  почести, которых
когда-либо удостаивалось какое-либо животное.
     Местопребыванием  этого священного животного служил храм, ухаживали  за
быком  жрецы. Когда  бык  околевал, его бальзамировали  и  хоронили со  всей
торжественностью, а его место занимал  другой бык, с теми же самыми внешними
признаками,  что  и  его   предшественник.  Так  возникали  целые  кладбища,
достойные памяти богов и царей; к числу  таких кладбищ животных  принадлежат
кладбища кошек  в  Бубастисе  и Бени-Хасане, кладбище крокодилов  в  Омбосе,
кладбище ибисов в  Ашмунене, кладбище  баранов  в  Элефантине.  Эти  культы,
распространенные  во  всем Египте,  претерпевали  на  протяжении  египетской
истории  бесконечные  изменения,  то  ярко  вспыхивая,  то  угасая  на целые
столетия.  (И если кому-либо  все  это покажется странным и даже в  какой-то
степени смешным, пусть он  представит себе, каким абсурдным  должен казаться
человеку иной цивилизации христианский культ непорочного зачатия.)
     Мариэтт  стоял  на  кладбище  священных  быков  Аписов. Так  же  как  в
усыпальницах  египетской знати,  перед входом находился храм. Наклонный  ход
вел  в склеп, в котором  покоились останки  всех священных быков, начиная со
времен Рамсеса Великого.  Погребальные камеры  были расположены по коридору,
длина которого  достигала  ста  метров. При последующем  расширении  склепа,
продолжавшемся вплоть до эпохи Птолемеев, коридор был удлинен до 350 метров.
Какой поразительный культ!
     При свете  зажженных факелов Мариэтт шагал от одной погребальной камеры
к другой; позади него толпились рабочие,  которые едва отваживались говорить
даже шепотом. Каменные саркофаги, в которых покоились быки, были  сделаны из
цельных отполированных плит черного или красного гранита высотой более чем в
три метра, шириной  более двух метров  и длиной не менее четырех (вес такого
каменного блока исчисляется примерно в 65 тонн).
     У многих саркофагов крышки  были сдвинуты. Мариэтт и его спутники нашли
только два нетронутых саркофага; там были украшения. Все остальные оказались
разграбленными.  Когда?  Кем?  Имена  грабителей остались неизвестны,  можно
только сказать:  они были. Это  с болью и яростью вынуждены были нередко и в
дальнейшем  констатировать археологи.  Сыпучие  пески, погребающие под собой
храмы, гробницы и даже целые города, заносили все следы.
     Мариэтт проник  в темную область исчезнувших культов. Ему было  суждено
заглянуть   (мы  не   имеем  возможности  подробно  останавливаться  на  его
исследованиях  в  Эдфу,  Карнаке и  Деир  аль-Бахари)  в  повседневную жизнь
древних египтян - богатую и красочную.
     Сегодня   турист,  выйдя  из   гробниц  быков,   отдыхает  на   террасе
Мариэтт-хауз; направо ступенчатая пирамида,  налево  Серапеум; он потягивает
арабский кофе и внимает словам велеречивых проводников, подготавливающих его
к восприятию того мира, который его ожидает.
     Неподалеку от Серапеума Мариэтт обнаружил могилу дворцового чиновника и
крупного землевладельца  Ти. Если к склепу  быков прикасались еще во времена
Птолемеев, когда его расширяли, устанавливая новые саркофаги (кстати говоря,
работа эта  была прервана так внезапно,  что один большой  черный  гранитный
саркофаг  так  и  остался  лежать  у  порога  -  его  не  донесли  до  места
назначения), то гробница вельможи Ти была чрезвычайно древней: ее  построили
в  2600 году до н. э., когда цари  Хеопс,  Хефрен и  Микерин выстроили  свои
пирамиды. Ни  одно из ранее  открытых захоронений не давало такого реального
представления  о  жизни  древних  египтян,  как  эта  гробница.  Мариэтт был
достаточно  осведомлен  о  том,  как  хоронили  древних  египтян, и  поэтому
надеялся обнаружить здесь кроме украшений предметы домашнего обихода, статуи
и "рассказывающие" рельефы. Но то,  что он увидел в залах и  коридорах  этой
гробницы, превосходило  по богатству подробностей повседневной жизни древних
египтян все до сих пор найденное.
     Богач Ти постарался, чтобы и после смерти в  его распоряжении оказалось
все,  причем  буквально  все,  что  окружало  его  при жизни. В центре  всех
изображений - он сам, богатый вельможа Ти.  Он в  три-четыре  раза выше всех
окружающих  -  рабов,  простолюдинов,  сами  пропорции   его  фигуры  должны
подчеркивать его власть и могущество перед униженными и слабыми.
     В весьма стилизованных стенных росписях и рельефах, хотя и линейных, но
тем  не  менее  всегда  подробно  детализированных,  нашло свое отражение не
только  праздное  времяпрепровождение богача.  Мы видим процесс изготовления
льна, видим косцов за  работой, погонщиков  ослов,  молотьбу, веяние;  видим
изображение всего процесса постройки корабля - таким, каким он был четыре  с
половиной  тысячелетия  назад: обрубку  сучьев,  обработку досок, работу  со
сверлом, стамеской, которые, кстати говоря, изготовлялись в те времена не из
железа, а  из меди. Совершенно отчетливо различаем всевозможные орудия труда
и среди  них пилу, топор и даже дрель. Мы видим золотоплавильщиков и узнаем,
как в те времена задували печи для плавки золота; перед нами - скульпторы  и
каменотесы, рабочие-кожевники за работой; мы видим также, какой властью  был
наделен  такой  чиновник,  как  господин  Ти, -  это  подчеркивается  везде.
Стражники  сгоняют к его дому деревенских старост для расчетов - они волокут
их  по  земле,  душат,  избивают;  перед нами  бесконечная вереница  женщин,
несущих дары, бесчисленное множество слуг, которые тащат жертвенных животных
и здесь же  закалывают их  (изображение так детализировано,  что  мы узнаем,
какими приемами закалывали быков  сорок пять столетий назад). Видим мы и как
жил  господин Ти - словно смотрим в  окно  его дома:  господин Ти  у  стола,
господин  Ти со своей супругой, со своей семьей. Вот господин  Ти  за ловлей
птиц,  господин Ти с семьей путешествует по дельте Нила, господин Ти - и это
один  из самых  красивых рельефов  - едет сквозь  заросли тростника. Стоя во
весь рост, он едет в лодке;  измученные гребцы  сгибаются, налегая на весла.
Вверху  в  зарослях  летают  птицы, в воде  вокруг лодки  кишмя кишат рыба и
всякая  прочая нильская живность. Одна лодка плывет  впереди. Команда занята