Иоанна на Торговище, с такой речью: "Сын мой, отпусти мужей и гостей
новгородских, уйди из Нового Торга и возьми со мною любовь!" Ярослав не
только отпустил священника без мирного слова, но, как бы в поругание над
требованием своего тестя, приказал заковать захваченных новгородцев и
отправить в заточение по разным городам, а товары и имущество роздал своей
дружине. Число таких узников, вероятно, преувеличенное, летописец
простирает до двух тысяч.
   Когда весть об этом дошла в Новгород, Мстислав велел звонить на вече на
Ярославовом дворе, явился посреди народа и сказал:
   "Идем, братья, поищем мужей своих, вашу братью, вернем волости ваши, да
не будет Новый Торг Великим Новгородом, ни Новгород Торжком! Где Св. София
- тут и Новгород; и во многом Бог и в малом Бог и правда!"
   Новгородцы были не одни. По призыву Мстислава за них шли псковичи с
братом Мстислава Владимиром, а впоследствии присоединились и смольняне с
племянником Мстислава Владимиром Рюриковичем. На счастье новгородцам, в
самой суздальской земле после смерти Всеволода Юрьевича шел тогда спор
между старшим сыном его Константином ростовским и меньшим Юрием, которому
отец, вопреки правам старшего брата, завещал старейшинство на суздальской
земле. Мстислав объявил, что, защищая новгородское дело, он в то же время
заступается за правду и в суздальской земле хочет восстановить права
старейшего брата.
   1-го марта 1216 года ополчение двинулось в поход через Селигер, а дня
через два несколько знатных новгородцев бежало к Ярославу, забрав с собою
свои семьи, которым бы пришлось плохо от народного негодования. Проходя
через торопецкую землю, Мстислав позволил своим воинам собирать корм для
себя и лошадей, но строго запрещал трогать людей. Брат Ярослава Святослав
прибыл было помогать брату, но Мстислав прогнал его от Ржева. Следуя
далее, Мстислав взял Зубцов, на реке Вазузе соединился со смольнянами и,
ставши на реке Холохольне, послал, от имени своего, союзных князей и
Новгорода предлагать Ярославу мир и управу.
   Ярослав отвечал: "Не хочу мира; пошли, так идите - сто наших будет на
одного вашего!" "Ты, Ярослав, с силой, а мы с крестом!" - сказали тогда
между собою союзные князья.
   Новгородцы кричали: "Идти к Торжку!" - "Нет, не к Торжку, -отвечал
Мстислав. - Если пойдем к Торжку, то опустошим новгородскую землю; пойдем
лучше к Переяславлю; есть у нас там третий друг".
   Новгородцы не знали, где Ярослав: в Твери или Торжке; пошли к Твери и
начали разорять и жечь села. Ярослав услыхал об этом и ушел в Тверь, но,
узнавши, что враги идут дальше на суздальскую землю, убежал в Переяславль.
Мстислав отправил боярина Явольда к Константину ростовскому с вестью, а
сам с новгородцами шел в санях по льду. На этом пути они сожгли городки
Шешю и Дубну, а псковичи и смольняне взяли город Коснятин. По дороге к ним
прибыл посланный от Константина с поклоном. Он посылал союзникам 500
человек ратников в помощь. Скоро лед стал таять. Они побросали сани, сели
на лошадей и поехали к Переяславлю, проведавши, что Ярослав уже там. У
городища на реке Саре апреля 9-го, в великую субботу, пришел к ним
Константин со своими ростовцами. Князья взаимно целовали крест, отрядили
псковичей к Ростову, а сами, отпраздновав Пасху, подошли к Переяславлю.
   Ярослава уже там не было: он ушел к брату Юрию во Владимир, где
готовилось большое ополчение.
   Вся суздальская земля вооружилась; из сел погнали на войну
земледельцев. К суздальцам пристали муромцы, городчане и бродники
(последним именем назывались сбродные шайки восточных степей). "Сын шел на
отца, брат на брата, рабы на господ", - говорит летописец, намекая на то,
что в суздальском ополчении были новоторжцы и даже новгородцы, с
новгородцами против суздальской земли шли ростовцы со своим князем.
   Собранное суздальское ополчение расположилось на реке Гзе; Мстислав с
новгородцами и Владимир со псковичами стали у Юрьева, а Константин с
ростовцами стал на реке Липице. Мстислав послал сотского Лариона к Юрию:
   "Кланяемся тебе, от тебя нам нет обиды. Обида нам от Ярослава". Князь
Юрий отвечал: "Мы один человек с братом Ярославом". Тогда Мстислав послал
того же Лариона к Ярославу с таким словом: "Освободи мужей моих
новгородцев и новоторжцев, верни волости новгородские, что ты занял, Волок
отдай; возьми с нами мир и целуй нам крест, а крови проливать не будем".
   Ярослав отвечал: "Мира не хотим; мужи ваши у меня; издалека вы пришли,
а вышли, как рыбы на сухо".
   Услышали от Лариона речь эту новгородцы, и Мстислав опять послал
сказать князьям: "Братья Юрий и Ярослав! Мы пришли не кровь проливать; не
дай Бог дойти до этого; мы пришли управиться между собою; мы одного
племени: дадим старейшинство Константину и посадим его во Владимире, а вам
вся суздальская земля".
   "Скажи братьям нашим Мстиславу и Владимиру, - отвечали Ярослав и Юрий,
- прийти-то вы пришли, а куда-то думаете уйти? А брату Константину скажи:
пересиль нас - твоя будет вся земля!"
   Самонадеянные суздальские князья заранее хвалились будущей победой и
учредили у себя в шатре пир с боярами. Некоторых из старых бояр смущало
то, что на стороне противников была правда, освященная старыми обычаями.
Один из них, Творимир, обратился к князьям с такою речью:
   "Князья Юрий и Ярослав! Меньшие братья в вашей воле; но как по моему
гаданию, - то лучше бы вам взять мир и дать старейшинство Константину! Не
смотрите, что их меньше, чем наших; Ростиславова племени князья мудры,
рядны и храбры, и мужи их новгородцы и смольняне дерзки в бою; а про
Мстислава Мстиславича сами знаете, что храбрость дана ему паче всех;
подумайте, господа".
   Молодым князьям не полюбилась такая речь. Зато другие бояре, помоложе,
льстили им и говорили так: "Князья Юрий и Ярослав! Никогда того не бывало,
ни при отцах ваших, ни при дедах, ни при прадедах, чтобы кто вошел ратью в
сильную суздальскую землю и вышел бы из нее цел; да хоть бы вся русская
земля пошла на нас: и галицкая, и киевская, и смоленская, и черниговская,
и новгородская, и рязанская, да и тогда ничего с нами не поделают; а что
эти полки, - там мы их седлами закидаем!"
   Понравились такие слова князьям. Они созвали бояр и начальных людей и
сказали им такую речь:
   "Сам товар пришел в руки: достанутся вам кони, брони, платье; а кто
человека возьмет живьем, - сам убит будет; хоть у кого и золотом будет
шито оплечье, - и того бей; двойная от нас будет награда! Не оставим живым
никого. А кто из полку убежит, да поймаем его, того прикажем вешать и
распинать; а кто из князей попадет к нам в руки, так уж мы о них тогда
потолкуем".
   Отпустивши людей, князья вернулись в свой шатер и в несомненной надежде