владимирцы прогнали от себя Ярополка Ростиславича и снова пригласили к
себе Михаила, то вся земля была на стороне города Владимира. Михаил вскоре
умер, и владимирцы на вече выбрали меньшого сына Юрия Долгорукого
Всеволода (крестное имя его было Димитрий). Ростовцы попытались подняться
против него с Ростиславичами, но неудачно. За Ростиславичей пошел против
Всеволода рязанский князь Глеб, однако был разбит наголову и взят в плен
вместе с Ростиславичами и ростовскими боярами, которые их поддерживали.
Глеб умер в тюрьме. Озлобление владимирцев против Ростиславичей было так
велико, что они покусились было ослепить их против воли Всеволода. Причина
этого озлобления объясняется тем, что Ростиславичи, вместе с рязанцами,
навели на землю половцев. С тех пор волнения надолго утихают в
ростовско-суздальской земле. По всему видно, что и в Ростове партия,
ненавидевшая город Владимир, искавшая власти и первенства над всею землею,
состояла главным образом из бояр, которые не могли приобрести любви всего
народа и увлечь его за собою. В самом Ростове жители вязали бояр и
отдавали их Всеволоду. После того как с поражением рязанцев рассеяна была
партия ростовских бояр, враждебная Всеволоду, Ростов оставался спокоен.
Всеволод княжил долго (до 1212 года) и во многом продолжал политику
Андрея, хотя поступал с гораздо большею умеренностью и мягкостью. В
ростовско-суздальской земле он был вообще любим народом. По отношению к
Новгороду он пользовался всеми обстоятельствами, чтобы поддерживать свое
первенство и влияние над ним. Но он уступал новгородцам в случае крайнего
упорства с их стороны и всегда показывал вид, что уважает новгородскую
волю. Замечательно при этом, что Всеволод в делах с Новгородом должен был
прибегать к крутым мерам не по личному побуждению, а но желанию дружины.
Таким образом, когда он, не поладивши с новгородцами, осадил Торжок и уже
готов был отступить и помириться, дружина кричала: "Князь, мы не
целоваться с ними пришли", - и Торжок был взят и сожжен. По многим чертам
видно, что мысль о подчинении Новгорода была мыслью всей
ростовско-суздальской земли, а не одних князей ее, и оттого-то
впоследствии новгородцы с таким озлоблением воевали не с одними князьями,
а вообще с суздальцами и ненавидели их даже тогда, когда ладили с их
князьями. С другой стороны, Всеволод поддерживал первенство над рязанскими
князьями, а в 1208 году, воспользовавшись безурядицей в рязанской земле,
посадил там сына своего Ярослава. Но так как разом с этим князем наводнили
рязанскую землю суздальцы и взяли в свои руки все управление, то рязанцы,
которые сами прежде выдали Всеволоду своих князей и добровольно выбрали
Ярослава, вышли из терпения, поднялись всею землею, заковали суздальцев и
засадили в погреба, где многие задохлись. Поэтому Всеволод не в состоянии
был удержать рязанской земли за собою.
   Князь Всеволод пользовался уважением и в южной Руси, мирил между собою
ссорившихся южнорусских князей, и даже в отдаленном Галиче один князь
отдавался ему под покровительство. По смерти Всеволода произошло короткое
междоусобие, возбужденное главным образом новгородцами. Но в 1219 году, по
смерти старшего сына Всеволода, Константина, посажен был во Владимире на
княжение второй сын его, Юрий, и ростовско-суздальская земля до самого
татарского нашествия была избавлена от княжеских междоусобий. Достойно
замечания, что в этой земле княжило разом несколько князей, братьев и
племянников Юрия, но все они действовали заодно. Все они управляли в
согласии с народом, и самая власть их зависела от народа. Таким образом,
когда Всеволод распределил уделы между своими сыновьями и Ярославу отдал
Переяславль-Залесский, то Ярослав, приехавши в этот город и созвавши народ
в соборной церкви Св. Спаса, сказал: "Братья переяславцы! Отец мой отошел
к Богу, вас отдал мне, а меня отдал вам на руки. Скажите, братья, желаете
ли иметь меня своим князем?" Переяславцы отвечали: "Очень хотим, пусть так
будет. Ты наш господин". И все целовали ему крест.
   Это был период благосостояния восточной Руси. Земля населялась;
строились церкви и монастыри; искусство поднялось до такой степени, что
русские не нуждались более в иностранных мастерах: у них были свои зодчие
и иконописцы. Вместе с тем распространялось там и книжное просвещение.
Ростовский владыка Кирилл составил книгохранилище; под его руководством
переводились с греческого и переписывались разные сочинения, принадлежащие
духовной литературе. Несколько рукописей, уцелевших от этой эпохи,
показывают, что искусство переписывания доходило до значительного
изящества. Княжна черниговская Евфросинья, дочь Михаила Всеволодовича,
завела в Суздале училище для девиц, где учила грамоте, письму и церковному
пению. Правда, книжная образованность былa односторонняя и вела к
монастырской жизни, а потому вращалась только в избранном кругу духовных,
мало проникала в народную массу, не обнимала жизненных потребностей, но
при всем том нельзя не заметить, что ростовско-суздальская земля и с этими
бедными начатками просвещения стояла тогда выше южных земель, где прежде
появившиеся зачатки всякой умелости погибали oт внутренних неурядиц и
половецких разорений. Время Юрия было также периодом значительного
расширения Руси на северо-востоке. На месте соединения рек: Сухони и Юга
построен был город Устюг, вскоре получивший важное торговое значение.
Камские болгары было завладели им, но Юрий разбил их, заставил заключить
мир, отпустить всех пленников, дать заложников и утвердить мир клятвою. С
другой стороны русские двигались по Волге, вошли в землю мордовскую и при
слиянии Оки с Волгою основали Нижний Новгород. Управляемая многими
князьками, Мордва не в силах была устоять против натиска русского племени;
тогда как одни мордовские князьки искали помощи болгар против русских,
другие, захваченные врасплох, отдавались русским князьям в подручники и
назывались "ротниками" (потому что произносили "роту", т.е. присягу). Так,
в 1228 году князья двух мордовских племен Мокши и Эрзи, Пуреша и Пургас,
отчаянно воевали между собою. Пуреша сделался ротником князя Юрия и просил
у него помощи против своего соперника, а Пургас приглашал к себе на помощь
против Пуреши болгарского князя, но болгарский князь не успел ничего
сделать, а русские вошли в землю Пургаса Эрзю (называемая в летописи Русь
Пургасова), опустошили ее и загнали Мордву в неприступные дремучие леса. В
1230 году Пургас покусился было на Нижний Новгород, но был отбит, а сын
Пуреши напал на него с половцами и вконец опустошил его волость. Эти
события сильно способствовали русской колонизации на востоке. Инородцы
покидали свои прежние жилища, бежали на юг или удалялись за Волгу, а
остатки их, удерживаясь в прежней земле, принимали крещение и скоро
переделывались в русских. Восточно-русская народная стихия, расширяясь
далее на восток, вместе с тем принимала в себя иноплеменную кровь и, таким
образом, сохраняя основание славянской народности, являлась все более и
более смешанною с другими. Так развивался и устанавливался тип
великорусского народа.