Юрия суздальского за Киев с Изяславом Мстиславичем. То был первый зачаток
стремления подчинить русские земли первенству восточно-русской земли. Юрий
хотел утвердиться в Киеве, потому что, по-видимому, тяготился пребыванием в
восточной стране; но если мы вникнем в смысл событий того времени, то
увидим, что уже тогда вместе с этим соединялось стремление русских жителей
суздальской земли властвовать в Киеве. Это видно из того, что Юрий, овладев
Киевом, держался в нем с помощью пришедших с ним суздальцев. Киевляне
смотрели на княжение Юрия, как на чуждое господство, а потому, после смерти
Юрия, в 1157 году, перебили всех суздальцев, которым Юрий поверил
управление края. Впоследствии сын Юрия Андрей не думал уже переселяться в
Киев, а хотел, оставаясь в суздальской земле, властвовать над Киевом и
прочими русскими землями таким образом, чтобы суздальская земля приобрела
то значение первенствующей земли, какое было прежде за Киевом. С Андрея
начинает обозначаться яркими чертами самобытность суздальско-ростовской
земли и вместе с тем стремление к первенству в русском мире. В эту-то эпоху
выступил в первый раз на историческое поприще народ великорусский. Андрей
был первый великорусский князь; он своею деятельностью положил начало и
показал образец своим потомкам; последним, при благоприятных
обстоятельствах, предстояло совершить то, что намечено было их
прародителем.
   Андрей родился в суздальской, или, точнее, ростовско-суздальской земле,
там провел он детство и первую юность, там усвоил он первые впечатления,
по которым сложились у него взгляды на жизнь и понятия. Судьба бросила его
в омут безвыходных междоусобий, господствовавших в южной Руси. После
Мономаха, который был киевским князем по выбору земли, в Киеве княжили
один за другим два сына его, Мстислав и Ярополк; спора у них за землю не
было, и их можем мы причислить к истинным земским избранным князьям, как и
отца их, потому что киевляне дорожили памятью Мономаха и любили сыновей
его. Но в 1139 году черниговский князь Всеволод Ольгович выгнал третьего
сына Мономахова, слабого и ограниченного Вячеслава, и овладел Киевом
посредством оружия. Этим открыт был путь нескончаемой неурядице в южной
Руси. Всеволод держался в Киеве при помощи своих черниговцев. Ему хотелось
упрочить за своим родом Киев: Всеволод предложил киевлянам выбрать брата
его Игоря. Киевляне поневоле согласились. Но как только Всеволод умер, в
1146 году, киевляне избрали себе князем сына старшего Мономаховича,
Изяслава Мстиславича, низложили Игоря; потом, когда за последнего подняли
войну его братья, киевляне убили Игоря всенародно, несмотря на то, что он
уже отрекся от мира и вступил в Печерский монастырь.
   Изяслав счастливо разделался с Ольговичами, но против него поднялся
новый неугомонный соперник, дядя его, князь суздальский Юрий Долгорукий,
младший сын Владимира Мономаха. Началась долголетняя борьба, и в этой
борьбе участвовал Андрей. Дела запутывались так, что междоусобию,
казалось, не будет конца. Киев несколько раз переходил то в руки Изяслава,
то в руки Юрия; киевляне совершенно сбились с пути: уверят Изяслава в
своей готовности умирать за него, а потом перевозят Юрия через Днепр к
себе и заставляют бежать Изяслава; принимают к себе Юрия и вслед за тем
сносятся с Изяславом, призывают Изяслава к себе и прогоняют Юрия; вообще,
однако, легко уступают всякой силе. Киевляне, несмотря на такое
непостоянство, вынуждаемое обстоятельствами, неизменно любили Изяслава и
ненавидели Юрия с его суздальцами. В течение этой усобицы Андрей не раз
показывал храбрость в битвах, но также не раз пытался установить мир между
раздраженными спорившими сторонами: все было напрасно. В 1151 году, когда
Изяслав временно взял решительный перевес, Андрей убеждал отца удалиться в
суздальскую землю и сам прежде него поторопился уйти в этот край - во
Владимир-на-Клязьме, пригород, данный ему отцом в удел. Но Юрий ни за что
не хотел оставлять юга, опять начал добиваться Киева, наконец, по смерти
Изяслава, в 1154 г. овладел им и посадил Андрея в Вышгороде. Юрию хотелось
иметь этого сына близ себя, вероятно, с тем, чтобы передать ему киевское
княжение, и с этою целью он назначил отдаленные от Киева города Ростов и
Суздаль меньшим своим сыновьям. Но Андрея не пленяли никакие надежды в
южной Руси. Андрей был столько же храбр, сколько и умен, столько же
расчетлив в своих намерениях, сколько и решителен в исполнении. Он был
слишком властолюбив, чтобы поладить с тогдашним складом условий в южной
Руси, где судьба князя постоянно зависела и от покушений других князей, и
от своенравия дружин и городов; притом соседство половцев не давало и
вперед никакого ручательства на установление порядка в южнорусском крае,
потому что половцы представляли собою удобное средство князьям,
замышлявшим добывать себе силою города. Андрей решился самовольно бежать
навсегда в суздальскую землю. Шаг был важный; современник летописец счел
нужным особенно заметить, что Андрей решился на это без отцовского
благословения.
   У Андрея, как видно, созрел тогда план не только удалиться в
суздальскую землю, но утвердить в ней средоточие, из которого можно будет
ворочать делами Руси.
   Летопись говорит, что с ним в соумышлении были его свойственники бояре
Кучковы.
   Мы думаем, что у него было тогда много сторонников как и в суздальской
земле, так и в киевской. Первое оказывается из того, что в
ростовско-суздальской земле любили его и скоро потом выказали эту любовь
тем, что посадили князем по избранию; о втором свидетельствуют признаки
значительного переселения жителей из киевской земли в суздальскую; но
Андрею, действовавшему в этом случае против отцовской воли, нужно было
освятить свои поступки в глазах народа каким-нибудь правом. До сих пор в
сознании русских для князей существовало два права -происхождения и
избрания, но оба эти права перепутались и разрушились, особенно в южной
Руси. Князья, мимо всякого старейшинства по рождению, добивались княжеских
столов, а избрание перестало быть единодушным выбором всей земли и
зависело от военной толпы - от дружин, так что, в сущности, удерживалось
еще только одно право - право быть князьями на Руси лицам из Рюрикова
дома; но какому князю где княжить, -для того уже не существовало никакого
другого права, кроме силы и удачи. Надобно было создаться новому праву.
Андрей нашел его; это право было высшее непосредственное благословение
религии.
   Была в Вышгороде в женском монастыре икона Св. Богородицы, привезенная
из Цареграда, писанная, как гласит предание, Св. евангелистом Лукою.
Рассказывали о ней чудеса, говорили, между прочим, что, будучи поставлена
у стены, она ночью сама отходила от стены и становилась посреди церкви,
показывая как будто вид, что желает уйти в другое место. Взять ее явно
было невозможно, потому что жители не позволили бы этого. Андрей задумал
похитить ее, перенести в суздальскую землю, даровать таким образом этой