этого юноши.
     "Какой народ, какой дивный народ! - думал  он.  -  Если  дети  в  нем
таковы, то что же говорить о взрослых!"
     Он с восхищением смотрел на Изока.
     Потом Василию пришло в голову, что  Изок  в  случае  беды  может  еще
пригодиться. Его знают славяне, и с его помощью как-нибудь удастся  спасти
кого-либо из близких.
     Василий готов был ко всему и не ждал более спасения Константинополю.
     Он ласково отпустил Изока, а сам немедленно отправился к  Вардасу,  у
которого непрерывно находился Фотий.
     Там уже знали о возвращении посланца.
     - Что? - в один голос спросили тревожно Вардас и Фотий.
     - Нам остается  ждать  только  чуда,  предсказанного  тобой,  великий
патриарх! - дрожащим голосом отвечал Василий.
     - Почему же?.. Они разве не хотят брать выкуп?
     - Киевские князья пришли не за нашими богатствами...
     - Что же им нужно?
     - Тут дело идет о мести и  о  мести  за  женщину...  Вы  помните  ту,
которая, по нашим известиям, сделалась жертвой несчастного Фоки? Ее имя до
сих пор было неизвестно... Знаете, кто она? Это - матрона Зоя, исчезнувшая
вместе с Анастасом, благодаря интригам Никифора  и  Склирены.  Отравленные
запястья убили ее в то время,  когда  она  готовилась  стать  женою  этого
киевского правителя Аскольда, и теперь этот поход является  местью  за  ее
гибель...
     Вардас и Фотий поникли головами.
     - Что же делать? - прошептал Вардас.
     - Одно только чудо спасет нас!
     - И это чудо будет! - горячо воскликнул Фотий. -  Я  уверен  в  этом.
Силы небесные защитят нас от этого бича!
     - Молись за нас, великий патриарх!
     - И вы молитесь! Помните, что только это одно и остается нам...
     В  небывалом  смущении,  окончательно  потерявшие   всякую   надежду,
разошлись эти сановники, не придумав ничего для  спасения  своего  родного
города.
     А варяжские дружины с первыми лучами  солнца  начали  свой  последний
морской переход к Константинополю. Все на стругах были спокойны, все  были
заранее уверены в удаче.
     К вечеру крики восторга огласили водяную пустыню:  перед  варягами  в
последних   лучах   солнца   засверкали   купола   церквей    и    соборов
Константинополя.
     Путники были в виду своей цели...
     Варяги подошли к Византии.
     Пущенные вперед  струги  уже  натолкнулись  на  заграждение  входа  в
Золотой Рог. Аскольд немедленно отправился сам осмотреть цепи и  убедился,
что и в самом деле ни разбить эти  цепи,  ни  перетащить  через  них  даже
легкие  суда  было  совершенно  невозможно.   Всей   славянской   флотилии
оставалось избрать стоянкой открытый залив и  отсюда  уже  начать  военные
действия против столицы Византии.
     Осматривая заграждения, Аскольд вышел на берег,  а  потом,  когда  он
возвращался к своему стругу, прямо  к  нему  бросился  навстречу  какой-то
старик.
     Князь хотел  отстранить  кинувшегося,  даже  схватился  за  меч,  но,
увидав, что все вооружение этого старика состоит из небольшого деревянного
креста, успокоился и остановился.
     "Это - какой-нибудь христианский жрец, - подумал  он,  -  он,  верно,
хочет просить меня о пощаде своего храма!"
     Но христианский жрец и не думал ничего просить. Напротив того, он сам
грозил вождю страшных варягов.
     - Почто пришел безумный? - расслышал  Аскольд  его  лепет,  почему-то
заставивший вздрогнуть его закаленное сердце.  -  Почто  пришел?  Разорять
храмы Бога, который тебя создал, губить ни в чем неповинных женщин, детей?
Или ты думаешь, что Бог допустит это?..
     - Никто не помешает мне, старик, - гордо ответил Аскольд. -  Если  бы
не только что ваш Бог, но даже сами Один и Тор явились предо мной и встали
на защиту этого города, я бы и с ними вступил в борьбу.
     - Замолчи! Ты ли, слабый,  ничтожный  человек,  дерзаешь  вступить  в
борьбу с Божеством? Знай же! Это говорю тебе  я,  служитель  Бога  живого:
волоса не  упадет  с  головы  ребенка,  живущего  в  городе  святого  царя
Константина. Святая Дева - защитница  всех,  ты  же  будешь  посрамлен,  и
только жалкие остатки твоего войска вернуться на родину!
     Аскольд был суеверен,  а  старик  говорил  с  таким  убеждением,  что
впечатление его речи неотразимо действовало на суеверного норманна.
     - Кто может остановить меня? - пробормотал он.
     - Силы небесные! Им же нет числа... Гляди,  гляди!  Вон,  на  небе  -
видишь? Святая Дева простирает над городом покров свой!
     Какая-то невольная сила повлекла  взор  Аскольда  на  небо.  К  ужасу
своему и удивлению, он действительно заметил там, среди облаков, следующее
явление.  Среди  облаков  образовалась  как  бы  человеческая   фигура   с
простертыми вперед руками. Раздраженное воображение  поддалось  убежденным
речам вдохновенного старика, и Аскольду показалось, что эта фигура приняла
вид  женщины  необыкновенной  красоты.  Он  ясно  видел,  что  женщина   в
простертых руках держит какую-то одежду, которой, как казалось витязю, она
покрывала осажденный им город...
     Громкий стон и плач  заставили  его  опустить  глаза  на  землю;  там
восторженно рыдал на коленях  вдохновенный  старик.  Когда  Аскольд  снова
взглянул на небо, там уже ничего не было видно...
     Сердце  суеверного  норманна  трепетало   от   какого-то   тревожного
предчувствия...



                          23. ПАТРИАРХ И ЮРОДИВЫЙ

     Итак, спасения византийцам ждать было неоткуда. И  высшим  сановникам
точно так же, как суеверной черни, приходилось  ждать  только  защиты  сил
небесных, одного только чуда...
     - Чуда, чуда! - громко говорил сам себе патриарх Фотий,  остававшийся
один в своих роскошных покоях. - Да разве можно ждать чуда для города, где
на   бесчисленное   множество   нечестивцев   не   наберется   и   десятка
праведников... Чуда для столицы государства,  разлагающегося,  зараженного