Но Фока во все время, пока Зоя  была  у  купцов,  старался  держаться
незаметно, да и сама посетительница мало обращала на него внимания.
     Когда они увидели приближающихся князей, то сразу поняли, что  ничего
особенного не произошло, и их темные замыслы не  были  открыты:  или  Фока
ошибался, или Зоя не видела, или не узнала его...
     Приветливые улыбки князей окончательно их ободрили.
     Лаврентий Валлос поспешил во главе своих товарищей выбежать навстречу
князьям и издали еще подобострастно приветствовал их низкими поклонами.
     - Привет вам, могучие правители великого северного народа! -  говорил
он. - Ваш приход  -  ни  с  чем  не  сравнимое  счастье  для  нас,  бедных
мореходов; ради него мы готовы забыть все ужасы пройденного нами  трудного
пути среди бесконечных опасностей, туманов, мрака... Да и что нам туман  и
мрак, когда у нас теперь проглянуло из туч ясное солнце!
     Все это он говорил таким убедительным тоном, как будто и в самом деле
чувствовал, что говорит...
     - Привет вам, привет вам, привет! Благословенны  вы,  озаряющие  нас,
бедняков, своим лучезарным светом!
     - Примите и от нас, и от народа нашего также приветствие, - милостиво
отвечали Аскольд и Дир. - Только вряд ли вы большую прибыль увезете от нас
в этот ваш приезд.
     - О, разве только прибыль нужна нам?..  Мы  счастливы  уже  тем,  что
видим лицо ваше и дышим воздухом вашей великой страны.
     Обмениваясь такими приветствиями, князья спустились к самым ладьям  и
взошли на них. Здесь им поспешили подать золоченные троны. Аскольд  и  Дир
сели на них, их дружинники разместились около них полукругом. Валлос подал
знак, чтобы несли подарки, но Аскольд остановил его.
     - Погоди, гость, - сказал он, -  прежде  чем  ты  покажешь  нам  свои
товары, мы будем вести речь о многих делах с тобой и твоими людьми...
     - Как ты добр, светило полночных стран! - воскликнул Валлос, хотя его
сердце дрогнуло от этого княжеского обращения.
     "О чем он? - подумал купец. - Уж не открыты ли мы?"
     Но он сейчас же ободрился.
     Обращение князей было приветливо, взор был  полон  ласки.  Вообще  не
было ничего такого, что могло бы предвещать собой грозу.
     - Слушаю тебя, повелитель, - кланяясь,  проговорил  он,  -  слушаю  и
готовлюсь отвечать вам по силе моего крайне немудрого разума...
     - Вы из Византии?
     - Из града царя Константина...
     - Что там говорят о нас?..
     Валлос на минуту задумался.
     - Позволь мне говорить правду, несравнимый, - вымолвил, наконец, он.
     - Говори, мы тебя слушаем!
     - Вся Византия, от края до края, дрожит от  ужаса.  Туда  уже  пришла
весть, что твои храбрые россы готовятся  обнажить  свой  меч  против  нее.
Трусливые сердца в смятении, даже мужественные потеряли голову и не знают,
что делать. Одним словом, ужас царит в Византии,  и  ваша  храбрость  тому
причиною... Горе моей родине! Разве  нам,  торговым  людям,  противостоять
могучим барсам Днепра... Еще раз, горе, горе, моей родине!
     Он закрыл лицо руками и сделал вид, что плачет.
     - Мне жаль тебя, гость, - проговорил Аскольд, - но что же делать?! Ты
сам должен понимать, что неизбежного не избежать. Мы идем на Византию и не
оставим камня на камне!
     - Горе, горе! - послышались на судне тревожные восклицания.
     - Позволь, великий, последнею  милостью  твоей  воспользоваться  нам,
бедным людям, - воскликнул Валлос.
     - Позволяю!
     - Все мы уже много раз пользовались твоим гостеприимством, много  раз
ели хлеб-соль за твоим столом, - но, увы!  Мы  погибнем  и  более  уже  не
придется нам видеть твоего светлого лица и лица великого Дира.
     - Что же вы хотите?
     - Хотим мы, чтобы ты и твой Дир в память этого приняли  от  нас  наши
скромные дары. Пусть они служат вам воспоминанием о нас...
     - Хорошо, мы готовы  исполнить  ваше  желание  и,  верьте,  со  своей
стороны мы также сумеем отблагодарить вас по-княжески.
     Валлос сделал радостное лицо и подал знак, чтобы поднесли подарки.
     Прямодушный норманн не предугадывал коварства...



                            13. ДАРЫ ДАНАЙЦЕВ

     Дары "бедных людей" были, однако, великолепны.
     Чего тут только не было!  Вся  изобретательность  пылкого  и  пышного
Востока, казалось, устремилась на подносимые изделия. Тут  были  и  чудные
амулеты, и сверкавшие драгоценными камнями диадемы, и золотые  цепи  самой
тонкой работы, и пурпуровые одежды...
     Даже Аскольд и Дир, уже видевшие на своем веку великолепие, не  могли
скрыть своего восхищения. Об их дружинниках и говорить было нечего.  Глаза
тех так и сверкали жадностью при каждом новом подарке.
     - Говорил я тебе, ярл, что мы должны идти на Византию, - склонился  к
уху Аскольда Руар, - там много таких драгоценностей, и все  они  стали  бы
давно уже нашими, если бы ты не откладывал своего похода...
     - Да, да! - прошептал в ответ Аскольд, не спуская восхищенных глаз  с
подносимых драгоценностей. - Теперь я вижу,  что  вы  были  правы,  требуя
похода.
     Купцы заметили, какое впечатление произвели их подарки,  и  старались
еще более усилить его действие, обращая внимание на каждую подносимую  ими
вещь.
     Но вот Валлос сделал знак, и на парчовых подушках  ему  поднесли  два
чудных запястья.
     Они были из чистого литого золота,  все  усеянные  и  снаружи,  и  по
краям, и даже внутри самыми  драгоценными  камнями.  Валлос,  поднося  эти
запястья, повернул их на подушке так, что лучи солнца  ударили  в  них  и,
отразившись в драгоценных камнях, так и заиграли на них, переливаясь всеми
цветами радуги...
     Крик восторга и изумления вырвался из груди всех на ладье.
     Впечатление было произведено чрезвычайно сильное.
     - Позволь просить тебя и  Дира,  -  вкрадчиво  проговорил  Валлос,  -
надеть эти запястья сейчас, дабы и мы могли полюбоваться их блеском.
     Аскольд и Дир взяли запястья. Дир уже раскрыл свое, готовясь украсить