памяти, все их статуи  и  изображения  он  приказывал  опрокидывать,  тащить
крюками и  сбрасывать в  отхожие места. Выступал он много раз  и возницею, в
Олимпии  он правил  даже  упряжкой  в десять  лошадей. Правда, здесь  он был
выброшен из колесницы; его вновь туда посадили, но продолжать скачку  он уже
не мог и сошел с арены, однако, несмотря на  это, получил венок. Отправляясь
в обратный  путь  в 67 г., он  подарил всей провинции свободу,  а судьям  --
римское гражданство и немалую денежную награду: об этой милости он объявил в
день Истмийских игр с середины стадиона.
     Из Греции он вернулся в 68 г. в Неаполь, где выступил когда-то в первый
раз, и  въехал  в город  на белых конях  через  пролом  в  стене,  по обычаю
победителей  в играх. Таким же образом вступил он и в Акций, и в Альбан, и в
Рим. В Рим он въезжал на той колеснице, на которой справлял триумф Август, в
пурпурной одежде, в расшитом золотыми звездами плаще, с  олимпийским  венком
на голове и  пифийским -- в правой  руке;  впереди несли  остальные венки  с
надписями,  где,  над  кем  и в  каких трагедиях или песнопениях  он одержал
победу, позади,  как в овации, шли  его хлопальщики,  крича, что  они служат
Августу и  солдатами  идут в его триумфе. Он  прошел через Большой цирк, для
чего снес арку, через Велабр,  форум, Пала-тин и храм Аполлона;  на всем его
пути  люди приносили жертвы, кропили дорогу шафраном,  подносили ему  ленты,
певчих птиц и сладкие яства. Священные венки он повесил в своих опочивальнях
возле ложа, и там же поставил свои  статуи в  облачении кифареда. Но и после
этого он  не оставил своего  усердия  и старания:  ради сохранения голоса он
даже к солдатам всегда обращался лишь заочно через глашатая; занимался ли он
делами   или  отдыхал,  при  нем  всегда  находился   учитель  произношения,
напоминавший ему, что надо беречь горло  и дышать через платок.  И многих он
объявлял  своими друзьями или врагами, смотря по тому, охотно или  скупо они
ему рукоплескали.
     Между тем правлению его приходил конец. Высадившись в Неаполе, он узнал
о  восстании галльских  легионов  во  главе  с Виндексом. Отнесся он к этому
спокойно  и  беспечно:  могло  даже  показаться,  что  он  радовался  случаю
разграбить богатейшие провинции  по  праву  войны.  Но,  когда  к  восстанию
присоединились  испанские легионы во  главе с  Гальбой,  Нерон пал ниц  и  в
душевном изнеможении долго лежал как мертвый, не  говоря ни  слова, а  когда
опомнился, то, разодрав платье,  колотя себя по голове,  громко кричал,  что
все уже кончено. Успокоившись затем  немного,  он сместил обоих  консулов  и
один занял  их  место. Но и  здесь Нерон остался  верен  себе --  готовясь к
галльскому  походу, он прежде всего позаботился собрать телеги для перевозки
театральной   утвари,  а  наложниц,  сопровождавших  его,  приказал  остричь
по-мужски  и  вооружить секирами  и щитами, как  амазонок. Потом  он объявил
воинский набор  по  городским трибам,  но  никто годный к службе  не явился;
тогда  он потребовал от хозяев известное  число рабов  и  отобрал  из челяди
каждого только  самых лучших. Всем сословиям он приказал пожертвовать  часть
своего состояния, а съемщикам частных ломов и комнат -- немедленно  принести
годовую плату  за  жилье  в императорскую  казну. Всем этим он возбудил  еще
большее негодование к себе.
     В разгар его приготовлений  пришло известие, что и остальные легионы --
и на востоке, и на  западе,  -- отложились и готовы выступить против Рима. В
ужасе он стал готовиться  к бегству и упрашивал преторианцев  последовать за
ним, но те отказались. До вечера  он колебался  между различными планами: то
хотел отдаться в руки Галь-бы, то обратиться с  мольбой к народу, то ехать в
Египет. Дальнейшие размышления  он отложил на следующий день. Но среди ночи,
проснувшись, он  увидел, что  телохранители покинули его. Вскочив с постели,
он послал  за друзьями и,  ни от кого  не получив  ответа,  сам  пошел по их
покоям. Все двери были  заперты, никто  не отвечал; он вернулся в спальню --
оттуда  уже  разбежались  и  слуги. Нерон, как  был босой,  в одной  тунике,
накинув темный плащ, закутав голову и прикрыв лицо платком, вскочил на коня;
с  ним  было  лишь  четверо спутников,  среди  них  --  Спор.  Впятером  они
пробрались в усадьбу вольноотпущенника  Фао-на между Соляной и Номентанс-кой
дорогами. Плащ принцепса был изорван о терновник; когда он захотел пить, ему
пришлось  утолять жажду  из  какой-то лужи. Фаон укрыл его в жалкой каморке,
где лежала  тощая подстилка,  прикрытая  старым  плащом. Когда Нерон захотел
есть,  ему  предложили грубый хлеб,  когда же  он обратился  за советом, эти
последние,  еще оставшиеся  ему верными  друзья, предложили  ему покончить с
собой  и тем избежать позора. Он велел снять с себя  мерку и по ней вырыть у
него на глазах могилу,  собрать куски мрамора, какие найдутся для надгробья,
принести воды для обмывания трупа  и дров для костра.  При каждом приказании
он всхлипывал и все время повторял: "Какой великий артист погибает!" Пока он
медлил, пришло известие, что сенат объявил его врагом  и  разыскивает, чтобы
казнить по обычаю  предков. В ужасе он схватил два  кинжала, взятые с собой,
попробовал острие  каждого,  потом  опять  спрятал,  оправдываясь  тем,  что
роковой час еще не наступил. Только когда сообщили, что к вилле приближаются
всадники,  он  вонзил  себе  в  горло меч.  Он  еще  дышал,  когда  ворвался
центурион,  который,  зажав  платком его  рану, сделал вид,  что  хочет  ему
помочь.  Нерон  только  и мог ответить: "Поздно! Вот она, верность!" -- и  с
этими  словами испустил дух. Глаза его  остановились  и  выкатились, на  них
ужасно было смотреть (Светоний: "Нерон"; 22-- 25, 35, 40, 42-45, 47-49).


НИКАНДР
     Легендарный спартанский царь из рода Эврипонтидов, правивший в VIII  в.
до Р.Х. Сын Харилая.
     Никандр воевал с Аргосом, как и его отец, и причинил  аргоссцам большие
опустошения (Павсаний: 3; 7).


НИКИФОР I ГЕНИК
     Византийский император, правивший в 802--811 гг. Род.  ок.  760 г. Умер
26 июля 811 г.
     Патрикий Никифор, родом пи-сидиец,  был при императрице Ирине логофетом
геникона. В 802 г. он  при содействии начальника военных  корпусов  Никиты и
других придворных  чиновников  низложил  императрицу. Переворот,  которым он
руководил,  был дерзко  задуман  и столь  же  смело осуществлен. Заговорщики
явились  к  медным  воротам и обманули  некоторых  военачальников  следующей
выдумкой:  они уверили их,  что  посланы  самой  императрицей  провозгласить
Никифора  императором, потому что  Аэций, ее евнух, принуждает Ирину сделать
императором своего брата Леона.  Военачальники поверили этой  лжи и объявили
Никифора императором.  После  этого  заговорщики  подступили к  дворцу, а по
всему  городу  разослали  рабов  объявить о  восшествии  на  престол  нового
государя. Вокруг дворца Елевферия, где находилась  Ирина, расставили стражу.
Утром ее  заключили под  стражу в  Большом дворце. Тем временем Никифор  был