оставшуюся жизнь, Фредкин убедился, что он не является лучшим
программистом в мире. Нельсон понесся покрывать своими каракулями бумагу с
такой скоростью, с какой это только было возможно. В конце концов,
любопытство пересилило Фредкина, и он посмотрел на программу Нельсона. Он
не мог поверить своим глазам.
   Это была полная неразбериха, абсолютно неочевидная, сумасшедшая смесь
налагающихся друг на друга процедур, но при этом создававшая чувство, что
все это будет работать. "Стью", - воскликнул Фредкин, - "почему ты пишешь
так?!?". Нельсон объяснил, что он уже однажды писал нечто подобное для
PDP-6, и вместо того чтобы ломать над задачей голову, он просто переписал
предыдущие процедуры, по памяти в код PDP-7. Это был наилучший пример
того, как работал ум Нельсона.
   У него был свой собственный способ бамминга команд в памяти, что
позволяло ему сводить работу к минимуму.
   Понятно, что именно такой подход больше подходил для работы с машинами,
чем был пригоден к общению с людьми. В обычной жизни Нельсон был очень
стеснительным, и Фредкин вел себя по-отечески по отношению к молодому
хакеру. Позднее он вспоминал, как однажды сильно удивился, когда к нему в
офис зашел широким шагом Нельсон, и заявил с порога: "Угадай, что я
собираюсь сделать? Я собираюсь жениться!"
   Фредкин полагал, что Нельсон даже не знает, как назначить девушке
свидание, не говоря уже о том, чтобы сделать предложение.
   "Фантастика!", - все, что он смог сказать, - "И кого ты решил
осчастливить?"
   "Ну, я не знаю", - ответил Нельсон. "Я просто решил, что это было бы
неплохо сделать".
   С этого момента прошло еще пятнадцать лет, а Нельсон все еще был в
"режиме холостяка".
   Женщины не занимали много места в его жизни, и Нельсон предпочитал им
компанию своих друзей-хакеров. Он переехал в дом, где проживал Госпер и
еще двое. Хотя их хакерский дом находился недалеко от Белмонта, а потом
они переехали в Брайтон, Нельсон отказывался покупать машину. Он не мог
нормально ее водить. "Обработка взаимодействия с дорогой, отнимала у меня
слишком много времени", - как позднее объяснял он. Он предпочитал
пользоваться автобусом, ехать с каким-нибудь другим хакером или брать
такси. После того как он добирался до ТехСквера, он находился в хорошей
форме в течение многих часов. Нельсон относился к тем хакерам, которые
предпочитали работать по двадцать восемь часов в сутки и по шесть дней в
неделю.
   Посещение лекций в институте его мало заботило, так как он понимал, что
он найдет работу, которую он захочет вне зависимости от того будет ли у
него диплом или нет, а поэтому его мало заботила перспектива окончания
института.
   Нельсон был существом, полностью жившим на принципах Хакерской Этики, и
его поведение было существенным фактором, оказавшим влияние на культурный
и научный рост лаборатории ИИ. Если Минскому нужен был человек, который
мог бы разобраться в том, почему не работает подпрограмма, то он приходил
к Нельсону. Нельсон, тем временем успевал побывать во многих местах. Он
работал на Фредкина, решал системные задачи вместе с Гринблаттом,
занимался дисплейными хаками на компьютере в "Тройном I" на седьмом этаже
и PDP-6 на девятом, которая обменивалась сигналами между экраном на одной
системе и ТВ-камерой на другой. Он перепробовал все виды телефонных хаков,
и опять скорее случайно, чем целенаправленно стал лидером в черном
искусстве хакерства замков.
 
 
    
 
   "Хакерство замков" было искусным решением для проблемы физических
замков на дверях, шкафах или сейфах. До определенной степени, это была
традиция МТИ, в особенности это касалось TMRC. Но, объединяясь с Хакерской
Этикой, хакерство замков было больше крестовым походом, чем просто игрой,
хотя достойный вызов в виде преодоления искусственных препятствий был
своеобразным вкладом в поддержку популярности этого занятия.
   Для хакера закрытая дверь была ударом, а двери закрытые на замок
приводили их в бешенство. Также как информация должна четко и ясно
передаваться внутри компьютера, как программное обеспечение должно
распространяться свободно, хакеры полагали, что людям должен
обеспечиваться беспрепятственный доступ к инструментам и вещам, которые
могут помочь хакерам в их постоянном поиске путей познания окружающего
мира и способов его улучшения. Когда хакеру нужно нечто, что может помочь
ему в творчестве, исследовании или ремонте, его мало заботят такие
несерьезные вещи как права собственности.
   Скажем, вы работаете ночью на PDP-6, и она выходит вдруг из строя.
   Вы проверяете ее внутренности и обнаруживаете, что ей нужна одна
деталь. Вам может понадобиться инструмент, для того чтобы эту запчасть
установить, вы делаете вывод, что вам нужен диск, лента, отвертка,
паяльник, запасная микросхема, а они находятся под замком.
   Железяка стоимостью в несколько миллионов долларов простаивает впустую,
потому что хакер, который знает, как ее отремонтировать не может добраться
до микросхемы стоимостью в 75 центов или до осциллографа, запертого в
сейфе. Поэтому хакеры были вынуждены добывать ключи для таких замков и
сейфов, после чего можно было спокойно брать запчасти, поддерживать работу
компьютера, аккуратно заменять сгоревшие детали и продолжать работать
дальше.
   Хакер по имени Дэвид Сильвер, вспоминал позднее, что это была "сложная,
позиционная, интеллектуальная и невидимая война.
   Существовали администраторы, которые отвечали за все эти хитрые замки и
имели специальные хранилища, где они держали ключи, а также у них были
специальные карточки, по которым эти ключи выдавались.
   Они чувствовали себя в безопасности, только если они помещали все в
округе под замок, и у них была возможность управлять всем для
предотвращения кражи вещей и прохождения информации неверным путем.
   Но была еще и другая часть мира, которая считала, что вс„ должно быть
доступно для всех, и эти хакеры имели килограммы ключей, которые помогали
им попадать в любое нужное им место. Люди, которые этим занимались, были
честны, и с этикой у них тоже все было нормально: они не использовали эти
возможности для кражи или причинения ущерба. Это была часть своеобразной
игры, частично вызванная необходимостью, частично чувством собственного я