("Fubar, you lose again!" )
   Фубар был неблагодарен. Он начал жаловаться всем, что какие-то вандалы
залезли в его программу и внесли в нее изменения. Он так развонялся, что
полностью забыл о подсказке, которую Нельсон сделал специально для него.
Он не был благодарен за это замечательное свойство, которое помогало ему
находить ошибки таким образом, на что втайне надеялись хакеры. Всплеск
хакерской гениальности прошел для него впустую.
 
 
    
 
   Для названия таких дипломников и аспирантов у хакеров был специальный
термин. Это было то же самое слово, для обозначения любого, кто делал вид,
что он знает о компьютерах кое- что, но на самом деле не разбирался в
предмете на том же уровне, что и хакеры.
   Этим словом было "лозер (проигравший)". Хакеры были
"виннерами(победителями)". Это было двоичное определение: люди, обитавшие
в лаборатории ИИ, были либо тем, либо другим. Единственным критерием была
способность заниматься хакерством, и тем ревностнее был крестовый поход за
улучшение мира, к которому были безразличны все остальные люди. Вам могло
быть четырнадцать лет, вы могли не уметь читать, но могли быть
"победителем". Или наоборот, вы могли блистать, могли быть способны к
обучению, восприимчивы к новым идеям и вместе с тем могли считаться
"лозером".
   Для новичка, девятый этаж выглядел устрашающе, он был похож на
неприступный дворец науки. Достаточно было побыть некоторое время рядом с
Гринблаттом, Госпером или Нельсоном чтобы покрыться гусиной кожей от
тихого ужаса. Они казались самыми умными людьми в мире, а так как за PDP-6
одновременно мог работать только один человек, то требовалась масса
времени и усилий, чтобы сесть за нее и начать интерактивное обучение. Так
что любой, у которого внутри был хакерский дух и желание заняться
вычислениями, следовало отставить в сторону свое самомнение и начать
писать собственные программы.
   Том Найт, которого занесло на девятый этаж во время своего знакомства с
МТИ, был невероятно высоким и тощим первокурсником, поступившим в МТИ в
1965 году. Он сам прошел этот путь, и, в конце концов, получил статус
"виннера". Чтобы сделать это, как он вспоминал позднее: "Вы должны были с
головой уйти в эту культуру.
   Целыми ночами вы могли заглядывать через плечо человека, который делал
интересные вещи, в которых вы ничего не понимали". Именно восхищение
компьютером заставляло его делать это, так же как и позволяло создавать
сложные системы, которые работали полностью под его контролем. В этом
смысле, как он говорил, вы имели такие же безграничные возможности, как
диктатор над политической системой. Но Найт также ощущал что компьютеры
были бесконечно гибкой средой артистического самовыражения, в которой
можно было создавать свою собственную вселенную. Найт позднее говорил:
"Вот был объект, которому можно было приказать сделать что-нибудь, и не
задавая никаких вопросов, он делал в точности то, что вы ему сказали.
   Существовало очень немного мест, где восемнадцатилетний парень мог
сделать что-нибудь подобное".
   Люди как Найт и Сильвер занимались хакерством столь интенсивно и столь
результативно, что они в конце концов стали "виннерами".
   Другие вынуждены были очень долго карабкаться по склону холма, потому
что после того как хакеры начинали чувствовать в вас препятствие в
улучшении общей системы, вы становились лозером в худшем смысле этого
слова и вам либо оказывали холодный прием, или же вообще просили выйти.
   Некоторые считали что это жестоко. Очень впечатлительный хакер по имени
Брайан Харвей был весьма раздосадован на эти чрезмерно жесткие стандарты.
Харвей проявил себя с очень хорошей стороны. Работая на компьютере, он
нашел несколько ошибок в редакторе TECO, после чего обратил на это
внимание окружающих. Окружающие сказали: "Прекрасно!
   Вот возьми и поправь!". Он сделал это и понял для себя, что процесс
отладки более интересен, чем использование программы, а потому занялся им
более плотно и начал искать другие ошибки. В один из дней, когда он хачил
ТЕСО, позади него встал Гринблатт и, теребя свою щеку, пока Харвей набивал
код, сказал: "Я полагаю, что мы должны начать тебе платить за это". Это
был единственный способ, каким можно было попасть в лабораторию на работу.
И на эту работу попадали только "победители".
   Но Харвею не нравилось, когда на остальных показывали пальцами и
обвиняли в лозерстве, которых воспринимали как изгоев, только лишь потому,
что они не были достаточно гениальными. Харвей полагал, что Марвин Минский
тоже сделал существенный вклад в распространение данного мнения. (Минский
позднее настаивал, что все, что он сделал, это пустил вещи на самотек, и
позволил хакерам делать все, что им заблагорассудится: "Системы были
открыты и буквально призывали людей попытаться с ними что-нибудь сделать,
и если они (люди) наносили вред или были некомпетентны, то они имели
возможность уйти"). Харвей понимал, что с одной стороны, подпитанная
Хакерской Этикой, лаборатория ИИ была "большим интеллектуальным садом", с
другой стороны был и весьма большой недостаток: кем бы вы ни были, это не
имело никакого значения, за исключением того, какой вы хакер.
 
   Некоторые люди попадались в эту ловушку. Они настолько отчаянно
пытались стать "победителями", что в их отношении выносился быстрый
диагноз - лозеры. Например, Герри Суссман, который попал в МТИ, будучи
нахальным и самоуверенным семнадцатилетним парнем. Он был наркоманом по
части электроники и компьютерным фаном еще со старших классов, поэтому
первое, что он сделал, попав в МТИ - начал искать компьютер. Кто-то
подсказал ему зайти в ТехСквер. Он спросил человека, который по всем
признакам здесь работал, на предмет того; нельзя ли ему поиграть с
компьютером. На что, Ричард Гринблатт сказал: "Ну давай, поиграй".
   Суссман начал работать над программой. Спустя небольшое количество
времени, пришел странно выглядящий лысый человек. Суссман подумал, было,
что человек пришел к нему, чтобы выгнать его из-за компьютера, но вместо
этого человек присел рядом и спросил "Что ты делаешь?".
   Суссман поговорил о своей программе с этим человеком, Марвином Минским.
В один из моментов разговора, Суссман упомянул, что он использует в своей
программе определенный способ рандомизации, потому что он не хочет, чтобы
машина генерировала постоянные вещи.
   На что Минский ответил: "Да, они в ней есть, просто ты не знаешь, что