любовью цитируемый защитниками трибунала в подтверждение того, что наказание
еретиков не противоречит духу кротости, присущему  христианской  религии.  В
своей теории они должны  признать,  что  бесчестно  заставлять  доносить  на
еретиков, и это противоречит учению Блаженного Августина, ибо  доносчики  не
знают, вдруг осужденный будет  приговорен  к  релаксации  и,  как  следствие
этого, к смертной казни; они находятся в ситуации, предусмотренной епископом
Гиппоны, в которой предпочтительно умереть, но не донести. С другой стороны,
легко заметить, что первое суждение святого учителя совпадало  со  взглядами
других Отцов Церкви, и если  он  изменил  его,  то  только  из-за  известных
событий, когда увидел, что донатисты выступают как возмутители общественного
спокойствия и гонители правоверных  христиан;  это  заставляет  думать,  что
Блаженный Августин никогда не расстался бы со своим  первым  убеждением  без
указанных здесь выше обстоятельств, но даже если  предположить,  что  он  от
него  и  отказался,  он  предписал  бы  наказывать  еретиков  лишь   обычным
отлучением от Церкви, не предавая дело широкой огласке.
     LII. Национальным советом Испании, созванным в г. Эльвире (Андалусия) в
303 году, были  явлены  одновременно  терпимость  к  христианам,  впавшим  в
догматические заблуждения, и неприязнь  к  доносчикам.  Правило  22  гласит:
"Если какой-либо католик принял ересь, а затем  вновь  вернулся  в  Церковь,
необходимо его принять, ибо он признал свой грех;  пусть  кается  в  течение
десяти лет и после этого  будет  допущен  к  причастию.  Если  кто  попал  к
еретикам в детском  возрасте,  принять  его  в  лоно  Церкви  без  наложения
епитимьи". В правиле 46 читаем: "Если какой-либо католик (после того, как он
отошел  от  Церкви  и  много  лет  ее  не  посещает)  возвращается,  не  быв
идолопоклонником, он будет принят для покаяния в течение десяти лет и  затем
допущен к причастию". Правило  73  гласит:  "Если  какой-либо  католик  стал
осведомителем и кто-то был  казнен  или  изгнан  в  результате  его  доноса,
отказать ему в причастии даже на смертном одре; если же его ошибка не  имела
столь грозных последствий, наложить на него епитимью на пять лет. В  том  же
случае, если доносчик только оглашенный, крестить его  не  ранее  чем  через
пять лет" {Cosilium Eliberaitammi. Can. 22,46,73.}. Не знаю,  как  примирили
инквизиторы это последнее правило с их указом, понуждающим христиан доносить
друг на друга под страхом наложения цензур. Когда Блаженный Августин поменял
свое мнение относительно способа обращения с еретиками, он  счел  возможным,
несмотря на постановления совета в Эльвире, доносить  на  до-натистов,  ибо,
преследуя  католиков,  они   возмущали   спокойствие   государства,   однако
инквизиторы  не   ограничивают   действие   своего   указа   только   такими
обстоятельствами. Они настолько далеки от  принятия  подобного  ограничения,
что издают указы, заставляют их проповедовать  и  притязают  на  то,  чтобы,
подчиняясь закону, отец, дети, супруги, братья и сестры - все доносили  друг
на друга.
     LIII. Я мог бы привести еще примеры из писаний Отцов Церкви, рассказать
о не менее ученых и святых подвижниках той  прекрасной  для  религии  эпохи,
старавшихся избавить от преследований или, по крайней мере, вырвать  из  рук
палачей многих еретиков. Но мне показалось  излишним  умножать  авторитетные
свидетельства такого рода. Те, кто читает эту Историю без предубеждения, уже
удостоверились на  основе  мною  сказанного,  что  методы  инквизиции  чисто
формально противоречат приведенным текстам. Что касается лиц, выступающих за
гражданскую нетерпимость, вряд ли даже все,  что  я  мог  бы  еще  добавить,
изменит их мнение. Ограничусь лишь тем, что предложу им следующие вопросы.
     LIV. Если бы вы жили в первые века христианства, в таком месте  Римской
империи, где  христианство  находилось  бы  в  оппозиции  к  государственной
религии, вы бы одобрили закон, приказывающий язычникам доносить на  христиан
проконсулу провинции? Вы  стали  бы  приветствовать  применение  против  них
пыток, тюрем и множества других жестоких мер с целью  добиться  признания  в
том, что они хотели бы скрыть? Сочли бы вы справедливым  их  арест  и  самое
суровое одиночное заключение; запрет видеть отца,  мать,  супруга,  супругу,
братьев, сестер и детей; общаться с прокурором, адвокатом,  консультантом  и
любым другим лицом? Было бы, по-вашему, хорошо,  если  бы  делали  тайну  из
материалов следствия, скрывали бы имена и  связи  доносчиков  и  свидетелей,
утаивали бы документы, письма и  другие  свидетельства,  способные  частично
оправдать их в предполагаемых преступлениях? Вы бы тогда рассуждали,  как  и
Отцы Церкви, мнение которых вы уже знаете.
     LV. Возможно, люди, о которых я говорю, заметят огромную разницу  между
приведенными ситуациями и  скажут:  христианская  католическая  апостольская
римская Церковь исповедует истинную веру,  поэтому  она  не  может  идти  на
уступки другим, вследствие чего она не должна проявлять терпимость, дабы  не
одобрить вероотступничество. Но кто так подумает, пусть вспомнит,  что  было
только что сказано о  Блаженном  Августине  и  манихейцах,  и,  кроме  того,
прочтет,  что  пишет  об  арианах  Сальвиано  де  Марселья  [217]  в   своем
великолепном трактате Божественное управление. "Они еретики, - говорит он, -
но так про себя не думают,  они  еретики  в  нашем  понимании,  а  не  в  их
собственных  глазах.  Они  считают  себя  настолько  правоверными,  что  нам
прилепляют постыдное прозвище еретиков; так что мы для них то же, что и  они
для нас. Мы считаем, что они оскорбляют Сына своим утверждением, что Он ниже
Бога Отца; они же считают, что это мы принижаем Отца, полагая, что Бог  Отец
равен Сыну. Истина в нас, но они думают, что она на их стороне. Меж собой мы
славим Бога, среди них славить Божество - это проповедовать свое  верование.
Они не делают того, что предписывает Церковь,  но  продолжают  быть  верными
своему учению, в их глазах, это значит  -  выполнять  те  же  обязательства,
которые религия накладывает на нас. Они нечестивы, но считают, что  обладают
истинным благочестием, они заблуждаются, но  намерения  их  чисты,  ибо  они
далеки от того, чтобы  ненавидеть  Господа,  и  думают,  что  своими  делами
прославляют Его и выказывают свою любовь к Нему. И хотя у них  нет  истинной
веры, они считают,  что  в  их  религиозном  чувстве  пребывает  совершенная
Божественная любовь. Один  только  Бог  знает,  какая  кара  ожидает  их  на
Страшном Суде за те заблуждения, в которые они впали. Но  до  этого  момента
Бог предписывает проявлять терпимость по отношению к  ним,  ибо  видит,  что
если эти люди и запутались в  вере,  то  только  из-за  своего  религиозного
чувства" {Salvianus; presbyter Massiliensis, de Gubernatione  Dei.  Iib.5.}.
Учение Сальвиано должно открыть глаза всем  апологетам  инквизиции.  И  если
произойдет подобная перемена в их взглядах, они не забудут в своих поступках
руководствоваться  заповедью  Иисуса  Христа,  вытекающей  из  естественного
закона: Не делай другому того, чего сам себе не пожелаешь  {Итак,  во  всем,
как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними;  ибо  в
этом закон и пророки (Ее. от Матфея, гл. 7). (Примеч. перев.)}.


       Глава XLVI