северных, выходящих в проулок к английской миссии.
Они  шли мимо русского посольства, напротив которого, через улицу,
за  невысоким заборчиком на флагштоке развивался звездно-полосатый
флаг  миссии Северо-Американских соединенных штатов, потом  стояло
здание  с вывеской русской почтовой конторы, далее здание  Русско-
Китайского  банка,  китайская кумирня, бельгийская  и  голландская
миссии,  и  заканчивалась  улица мощным пайлоу  на  пересечении  с
императорской дорогой из Запретного пурпурного города в собственно
Пекин.
Но  сразу  же  за  русской  миссией  небольшая  площадь  оказалась
заставленной  бедными китайскими фанзами, из труб которых  к  небу
тянулись   дымки,   ощутимо  чувствовались  специфические   запахи
приготовляемой  пищи, на веревках болталось  белье  и,  шлепая  по
густой пыли босыми пятками и звонко вскрикивая, играли дети.
-  А  это что такое? - поразился Ватацубаси, - ведь в сеттльментах
запрещено появляться китайцам?
- Это в Шанхае и Тяньцзине в английском и французском сеттльментах
удалось в строгости выдержать правило, а здесь нет общей политики,
скорее  нежелание  быть твердым и последовательным,  да  и  жалкое
заискивание перед императорским двором, хотя уж посланникам-то,  и
qkedser  быть  твердыми.  Впрочем, дело  в  том,  что  все  миссии
нуждаются  в  слугах, уборщиках мусора, прачках, кули, рассыльных,
разносчиках, садовниках, печниках, да мало ли... Вот такие люди  и
осели постепенно на этой, так называемой "Монгольской площади".
Они  свернули  на  площадь,  прошли типичной  бедняцкой  китайской
улочкой  и  еще раз свернули направо, в проход между  территориями
русской и английской миссий.
-  Самое  удобное место пробраться ночью в миссию -  это  с  крыши
фанзы  на  Монгольской площади перелезть через частокол  на  крышу
русских конюшен, - подмигнул ему провожатый.
Потом они вышли к каналу и вернулись в посольство.
Ближе  к  вечеру они еще раз обошли посольский городок, но  уже  с
севера,   от  стены  императорского  города  и,  минуя  английское
посольство,  опять вышли на Монгольскую площадь  к  примыкающим  к
ограде русской миссии фанзам. Ватацубаси оценивающе приглядывался.
Да,  с крыши фанзы перебраться на видневшуюся за частоколом ограды
у русских крышу конюшен трудности не представляло.
Вечером  господин  полковник  Шиба поинтересовался  его  успехами.
Ватацубаси  пожал плечами, - Знакомлюсь с местностью... Желательно
было  бы  побывать на территории миссии, оглядеться, как оно  там,
посмотреть подходы к зданию посольства.
Полковник  кивнул,  -  Это  предусмотрено.  Мы  предоставим   тебе
возможность  не  только  побывать  на  территории  миссии,  но   и
заглянуть в кабинет посланника.
- Даже так? - поразился он.
- Да, пойдешь со слугой-китайцем. Он назовет тебя сыном.

Рано утром, одетый в синюю китайскую дабу, с заплатами, но чистую,
свежевыстиранную,  Ватацубаси  со  своим  провожатым  -"студентом"
подошел  к Монгольской площади с севера, со стороны императорского
города. У крайней фанзы их уже ждал худой невысокий китаец средних
лет с морщинистым коричневым лицом и испуганными глазами.
Гид  что-то  жестко  сказал ему на пекинском  диалекте,  а  китаец
только склонил голову, - Хао, хао...
Между  заборами английской и русской миссии подошли они к северным
воротам,  китаец  толкнул незапертую калитку, и  они  оказались  в
зеленой   прохладе   сада.  Косые  лучи  утреннего   солнца   едва
пробивались  сквозь  густую  листву деревьев,  воздух  был  напоен
сладким  ароматом  цветов,  клумбы  которых  подступали  прямо   к
раскрытым окнам посольского здания, занавешенным изнутри  свободно
свисавшими   сетчатыми  пологами  от  москитов.   Направо,   через
солнечную лужайку, были видны открытые ворота конюшни, из  которых
негромко раздавалось легкое горловое ржание коней, хрумканье сена,
запах  навоза...  Налево, скрытые деревьями и  кустами,  виднелись
небольшие домики для персонала миссии.
Вслед за побито-понурившимся китайцем Ватацубаси обошел посольский
особняк  и подошел к его южному фасаду, на крыльце которого  сидел
казак-забайкалец и курил трубку. Ворота на Посольскую  улицу  были
распахнуты,  молодой человек только что вывел на улицу прекрасного
вороного  коня, ступил в стремя, вспрыгнул в седло и, толкая  коня
коленями, направил его к каналу, в сторону японской миссии.
Проводив  всадника  взглядом, казак, глубоко  затянувшись,  лениво
поглядел на китайца, - Здорово, Лю, кого привел?
- Моя мало-мало заболеть еси, сына привел, помогать надо.
- И когда это ты раздобыл себе сына?
- Его Тяньцзине работай, рикша бегай, - объяснил китаец.
- Ну, давай, - махнул трубкой казак, потеряв к ним интерес.
Поднявшись  по  ступенькам,  они вошли  в  темную  прохладу  дома.
Открытая дверь из прихожей вела в канцелярию, как Ватацубаси понял
по  столу  с  медным  чернильным прибором, застекленным  шкафам  с
j`prnmm{lh папками в мраморных разводах, высокой конторке у  окна,
железному  простенькому сейфу и ряду стульев у стены. Из  прихожей
дверь  направо  вела в квартиру первого секретаря посольства,  что
буркнул ему слуга-китаец, а налево - в жилые апартаменты господина
русского  посланника.  Уже  из канцелярии  дверь  вела  в  кабинет
посланника, окнами на северную, затененную сторону, как он  понял,
в  зелень сада. В углу на гвоздике висел веник, и стояли  ведро  и
два  медных тазика, а в них лежали тряпки, кусок мыла, пемза...  И
началась уборка дома. Они мыли, и терли, и скребли, и носили  воду
из  колодца у конюшни, и опять мыли, терли, скребли...  весь  дом,
начиная с канцелярии и кабинета посланника, открытые окна которого
действительно выходили в сад, потом пять комнат господина русского
первого  секретаря  посольства, и  уже  за  полдень  принялись  за
апартаменты  поздно  проснувшегося господина посланника.  Пообедал
Ватацубаси принесенным с кухни слугой-китайцем специально для  них
сваренным рисом.
-  Казаки кушать давал, - объяснил Лю по-русски, как-то поняв, что
его русский Ватацубаси поймет лучше, чем китайский.
Отобедав,  они  отправились убирать двор перед посольством,  потом
дорожки в правой части миссии, вокруг домиков персонала, и к концу