календаря, десятичной системы мер и весов, внутренних границ и  бог  весть
чего еще. Неудобство республиканского календаря  сразу  всем  стало  ясно.
Недостатки десятичной системы обнаруживаются в настоящее время (математики
признают,   что   преимущество   за   двенадцатеричной    системой).    Но
правостороннее  движение  не  только  упорно  сохранялось,   но   даже   и
распространилось по сравнению с 1815 годом.
   На эту тенденцию в Англии  последовала  реакция  в  виде  Параграфа  78
Парламентского Акта о путях сообщения  от  1853  года.  До  этого  времени
дорожные правила опирались на  неписаный  закон,  чья  древность  доступна
только воображению. С 1853 года они официально приобрели силу, особенно  в
применении к автомобилям в 1904 году. По своей мудрости этот Парламентский
Акт уступает только закону, согласно которому впереди любого  безлошадного
экипажа должен был идти человек  с  красным  флагом  и  который,  будь  он
прочнее внедрен, мог бы избавить нас от многочисленных несчастных  случаев
и расходов. Его отмена в 1896 году была равносильна катастрофе,  неизбежно
повлекшей за собой и требования сделать  дороги  удобными  для  автомашин.
Поскольку вопрос о таких дорогах в  Англии  все  еще  находится  в  стадии
обсуждения, нет никаких сомнений, что когда они,  наконец,  появятся,  они
станут только обузой. Правда, с появлением частных вертолетов Англия может
спокойно оставить эту проблему и уделить внимание другим.
   Рассуждения, представляющиеся столь убедительными в применении к  суше,
никоим образом не применимы на море. Движение судов  определяется  другими
обстоятельствами, а точнее,  особенностью  их  конструкции.  Средневековый
корабль унаследовал от скандинавов рулевое весло, расположенное по правому
борту. Встречаясь в узком  проливе,  два  средневековых  корабля  могли  с
легкостью избежать столкновения, при котором руль бы разлетелся  в  щепки,
держась правой стороны. Такого обычая они и придерживались.
   Нужно, однако, признать, что контраст между правилами на суше и на море
создает некоторые трудности. Внимание к этому привлек сэр Алан  Герберт  в
своей работе  "Противоречия  в  системе  общего  права",  задав  следующий
вопрос: что произойдет, если на мелководье колесный транспорт встретится с
водным? В судебном деле, на которое он ссылается, истец находился в  своем
автомобиле, когда Темза  вышла  из  берегов,  и  потерпел  ущерб,  пытаясь
избежать столкновения с байдаркой ответчика. Истец мог  доказать,  что  он
держался левой  стороны.  Ответчик  готов  был  присягнуть,  что  держался
правой. Факты были  неоспоримы,  исход  же  дела  зависел  от  определения
терминов "фарватер" и "судоходность". Была ли набережная  Темзы  в  момент
наводнения частью реки и таким образом в ведении Адмиралтейства? А если  б
это были два судна? При таком же уровне прилива, вцепись они друг в друга,
явилось бы это пиратским захватом? Рассуждения  эти,  хотя  и  чрезвычайно
занимательные сами по  себе,  в  данном  случае  беспредметны.  Какими  бы
сложными ни были проблемы и каковы бы ни были пути  их  разрешения,  такие
происшествия  вряд  ли  могут  встречаться   часто.   Хотя,   теоретически
рассуждая, есть риск в существовании разных правил для суши  и  для  моря,
практически опасность невелика.
   Поскольку   физиологические,   исторические   и   логические    примеры
оправдывают  существование  древнего   обычая,   кажется   странным,   что
министерство транспорта затребовало  доклад  о  проблемах,  которые  могут
возникнуть в случае изменения в Англии дорожных правил. Затребовать  такое
сообщение и принять сделанные в нем выводы - не одно и то же.  Однако  уже
то обстоятельство, что такая возможность рассматривается, внушает тревогу.
Можно предполагать, что такие перемены будут  отложены  на  неопределенное
время ввиду чудовищных расходов. Но противники  этого  плана  до  сих  пор
делали упор главным образом на  стоимость  замены  светофоров  и  дорожных
знаков;  им  не  удалось  возбудить,  как  это   следовало   бы   сделать,
естественное  и  справедливое  негодование  англичан  по  поводу   всякого
иностранного вмешательства. Успех Наполеона или Гитлера мог бы привести  к
этому  нововведению,  единственному  проявлению  континентальной  тирании,
которому  Англия  последовательно  сопротивлялась.   Дело   в   том,   что
правостороннее движение - это, откровенно говоря, игра не по правилам, что
становится особенно очевидным, если мы посмотрим на круговую  транспортную
развязку, известную в просторечии как "круг". Она  выгодно  отличается  от
эстакады, средства, используемого в других  странах  во  избежание  риска.
Следует обратить внимание при этом, что англичанин, пользующийся "кругом",
движется по часовой стрелке. Изменить курс,  двигаться  против  солнца  и,
вопреки общепринятому  обычаю,  в  направлении,  противоположном  движению
послеобеденной бутылки портвейна, означало бы навлечь  на  себя  всяческие
беды.
   Вопрос, наконец, не в том, последует ли Англия  примеру  России,  но  в
том, последуют ли за Англией, и когда,  другие  страны,  с  менее  высоким
уровнем цивилизации. Некоторое раздражение, например,  вызывают  французы,
чье  упорство  в  этом  вопросе  общеизвестно.  Но,  с   другой   стороны,
единообразие  в  обычаях  -  достоинство  сомнительное.  Путешествуя,   мы
получаем удовольствие от того,  что  каждый  народ  не  похож  на  другой.
Поэтому мы, может быть, поступаем  правильно,  поощряя  иностранцев  в  их
стремлении сохранять свои причудливые обычаи.
   Если мы и оказываем некоторое давление на Францию,  то  это  связано  с
идеей тоннеля или моста, который должен соединить Британию с  континентом.
Что   случится,   если   на   полпути   французы   откажутся   действовать
соответственно принятому плану? Об этой трудности много говорилось, но так
ли уж она серьезна? Что, если переместить потоки движения на середине пути
так, чтобы один устремлялся вниз  под  другим  и  в  следующую  же  минуту
возникал на другой стороне?  Не  будет  ли  это  способствовать  оживлению
монотонности утомительного пути? Что касается французских железных  дорог,
там проблем нет. Они  были  построены  по  проекту  британского  инженера,
которому всякие туземцы не указ, и потому на французских железных  дорогах
движение с самого начала левостороннее.


   БУНТ МОЛОДЫХ

   В сентябре 1969 года толпа молодежи, человек  примерно  двести,  заняла
старый дом в самом центре  Лондона  близ  Гайд-Парк-Корнер,  откуда  их  в
конечном итоге выставила полиция. Этот инцидент привлек большое  внимание,
на что и был рассчитан, гораздо больше,  чем  когда  та  же  группа  ранее
заняла здание, принадлежащее Чаринг-Кросской  больнице.  Когда  захватчики
удалились оттуда, здание было  в  таком  состоянии,  что  вид  его  вызвал
приступ   рвоты   у   обследовавшего   его   больничного   служащего,    а
женщина-полицейский упала в  обморок,  и  ее  пришлось  уносить.  Об  этих
инцидентах сообщалось  в  печати,  и  в  ряде  статей  ведущие  журналисты