если бы у меня была пышная  свадьба  -  для  начала".  Еще  более  простой
анекдот  о  польском  пилоте,  который  проходит   психологический   тест.
"Вообразите, - говорит ему врач, - что вы у штурвала и видите внизу вихрь,
образуемый вращением винта. О чем бы вы подумали, что он вам  напоминает?"
"О сексе", - без колебаний отвечает пилот. Психолог, привыкший к ответу "о
пинте пива", был откровенно озадачен.  "О  сексе?  -  повторил  он.  -  Но
почему?" "А я всегда о нем думаю".
   Четвертый тип анекдота основан на словах, на  двусмысленном,  необычном
или  ошибочном  их  употреблении,   например,   при   неверном   переводе,
произношении  или  написании.  На  ошибочном  употреблении  слов  строится
анекдот об  иностранце,  которого  спросили,  есть  ли  у  него  дети.  "К
сожалению, - ответил он, - моя жена неродовита". Почувствовав, что  сказал
что-то не то, он быстро поправился: "Я хочу сказать, моя жена  безродная".
Заметив опять, что впечатление, которое произвели его слова, мягко говоря,
странное, он делает очередную попытку: "Я имею в виду, - произносит он уже
с отчаянием в голосе, - что моя жена  беспородная".  Говорят,  что  доктор
Спунер имел обыкновение менять местами слоги, делая выговор студентам: "Вы
запустили все мои понятия" вместо "Вы пропустили все мои занятия". Что  до
каламбура, то лучший образец можно найти в анекдоте об  анархисте  на  бое
быков в Испании, где этот негодяй  бросил  на  арену  бомбу.  Бык,  увидев
бомбу, ее проглотил, а толпа взорвалась криком: "abominable!"  [Игра  слов
здесь в том,  что  слово  abominable  (ужасно,  чудовищно)  напоминает  по
звучанию английскую фразу "A bomb in a bull" (бомба  в  быке).]  Подобного
рода юмор мы находим и в старом силлогизме: "Кошка четвероногая.  У  стола
четыре ноги, значит, стол - это кошка". Во всех этих примерах  юмор  носит
лингвистический характер,  основан  на  значении  слов,  их  правильном  и
неправильном употреблении.
   Хотя  все  эти  четыре  категории  действительно  существуют,   немного
поразмыслив, мы приходим к выводу, что они очень  похожи.  Проанализируйте
их, и станет очевидным, что это  все  вариации  на  одну  и  ту  же  тему:
контраст между тем, что должно быть, и тем, что есть на самом деле. У  них
одна основа - чувство  меры,  пропорции  и  авторитета.  Пропорция  -  это
соотношение между частями и целым. Первыми  ее  обнаружили  греки,  назвав
Золотой серединой. Говорят, что они нашли ее, предложив  нескольким  людям
разделить палку на неравные части. Полученное таким образом  в  результате
выборов среднее представляет собой общепринятое соотношение между частью и
целым.  Но  каков  бы  ни  был  их  метод,  установленное  ими   идеальное
соотношение до наших дней лежит в основе лучших произведений архитектуры.
   В  пропорции  греки  видели  секрет  телесного  совершенства,  красоты,
искусства и достойного поведения. Диспропорция,  неправильное  соотношение
или огромные размеры были  для  них  объектом  насмешек.  На  эстраде  еще
появляются номера, когда маленький человек в  огромной  шляпе  выходит  на
сцену в сопровождении верзилы в крохотной шапочке.  Не  менее  важным  для
греков был авторитет, подчиняющийся их чувству пропорции. Великие  люди  у
них были важны, но не величественны. Если бы правитель  Японии  или  Сиама
споткнулся на коврике у двери, это было бы воспринято совершенно серьезно,
как дурное предзнаменование, знак грядущего несчастья, но  отнюдь  не  как
повод  для  веселья.  Если  взять  другую  крайность,  общество  всеобщего
равенства, то злополучное происшествие так же едва ли будет воспринято как
забава. Юмор рождается, когда высокую особу  уважают,  но  не  боготворят,
почитают как потомка богов, если угодно,  но  не  как  само  олицетворение
божества. Уважение к правителям должно  также  простираться  на  законы  и
обычаи, манеры и этикет, которыми обычно обставлена власть. Здесь опять же
имеет решающее значение чувство меры. Если наказанием за нарушение этикета
является смерть, то его правила не повод для  смеха.  Если  этикет  вообще
игнорируется, нарушение его тоже никого не насмешит. Источник юмора -  это
правило, соблюдаемое всеми, но не под страхом смерти.
   Английский  юмор  традиционно   основывается   на   отдельных   случаях
пренебрежения авторитетом  власть  имущих.  Старые  номера  "Панча"  полны
анекдотов  о  промахах,  допускаемых  нуворишами,   обнаруживающими   свое
невежество на охоте, на скачках в Эскоте или во время Хенлейнской  регаты.
Юмор оперетт Гилберта и Салливана бьет из того же источника.  В  "Иоланте"
высмеивается палата лордов, когда пэры в мантиях появляются на сцене, чтоб
доказать важность своего положения (или отсутствие таковой). Это  вызывает
смех  у  аудитории,  в  глазах  которой  пэры,  заслуживают  почитания.  В
"Пинефоре" звучит много  шуток  по  поводу  морского  министра,  абсолютно
незнакомого с морским делом. Это опять-таки сделано в расчете на  публику,
считавшую флот основой могущества, процветания и влияния Англии. Подобного
рода шутки встречаются и в "Пиратах из Пензенса". В "Суде  присяжных"  под
прицелом оказывается судопроизводство. Во всех  этих,  а  также  и  других
случаях осмеивается  безоговорочно  принимаемый  авторитет.  Вреда  в  том
никакого нет, и люди, склонные воспринимать себя  слишком  уж  всерьез,  в
результате  смеются  сами  над  собой.  Об  одном   знаменитом   дипломате
рассказывают, что у него был свой опыт  обращения  с  молодыми  коллегами,
имевшими обыкновение входить к нему в кабинет со слишком уж важным  видом.
Когда кто-либо из них  направлялся  к  выходу,  великий  человек  говорил:
"Помните правило номер шесть". На это неизменно следовал ответ: "Да,  сэр.
Непременно, сэр". В дверях молодой сотрудник останавливался  и  спрашивал:
"Простите, сэр. В чем заключается правило номер шесть?"
   Дальнейшая беседа протекала таким образом:
   - Правило номер шесть гласит: не принимайте себя чересчур всерьез.
   - Да, сэр. Благодарю вас, сэр. А каковы остальные правила?
   - Остальных нет.

   В анекдотах, высмеивающих власть  имущих,  очень  часто  речь  идет  об
армии, флоте или церкви. Со времен первой мировой войны известен анекдот о
том, как только что произведенный офицер занимался обучением своего взвода
на скалах Дувра. Солдаты строем  приближаются  к  краю  утеса,  а  молодой
офицер в растерянности никак не может  вспомнить  слова  команды.  Сержант
приходит к нему на  помощь:  "Скажите  же  им  что-нибудь,  сэр,  хотя  бы
"прощайте". К тому же периоду относится  знаменитая  работа  Г.М.Бейтмена,
изображающая гвардейца, уронившего винтовку.
   Во многих флотских анекдотах обыгрываются сигналы. Так, в одном из  них
эсминец,  подходя   к   месту   стоянки,   запутался   в   противолодочных
заграждениях, столкнулся с кораблем поддержки, задел  буксир  и,  наконец,
бросил якорь в месте, отведенном для авианосцев. Все глаза были устремлены
на флагманский корабль в ожидании, какая на это последует реакция. Сигнал,
поданный довольно мощным прожектором, состоял из одного лишь  слова  "ну".
После паузы, показавшейся всем вечностью, последовало окончание:  "и  ну".
Аналогичный случай рассказывают про летчиков. Немецкий бомбардировщик  над