не очень веселым гостем; понятно, что это обстоятельство не могло развить
в Алексее чувство любви к отцу. Потом мать была удалена в монастырь; Петр
попрежнему был в постоянных отлучках, гостем дома; он заботился о
воспитании, т. е. об учении, своего сына, который был способен к учению,
был охотник читать, но любимым чтением ею были книги духовные, любимым
разговором его был разговор с духовными лицами о делах церковных, об
истории и литературе церковной. Как часто бывает, сын вышел не в отца, а в
деда и прадеда, был вовсе не способен к этой неутомимой и быстрой
деятельности физической, которою отличался Петр. Но Петр именно такую
деятельность считал необходимою для довершения начатого им дела, именно
такой деятельности хотел от своего наследника.
   Это требование, противное природе Алексея, раздражало, ожесточало его
все более и более, все более и более возбуждало в нем отвращение от
деятельности отцовской, от всех тех нововведений, во имя которых Петр
требовал от сына, чтоб он переменил свой характер. Таким разладом между
природою сына и требованиями отца спешили воспользоваться люди, которым по
разным причинам также не нравилась деятельность Петра и его требования.
Алексея окружили приверженцы старины, в беседе с которыми сын находил
такое же удовольствие, какое некогда отец находил в беседе Лефорта и
подобных ему.
   При таких наклонностях к старине Алексей в 1711 году но приказанию отца
должен был вступить в брак с принцессою Софьею
Брауншвейг-вольфенбиттельскою или, точнее, бланкенбургскою, которая
осталась при прежнем своем лютеpaнском исповедании. Согласия между мужем и
женою не было; Петр сердился за это на одного сына. Софья умерла в октябре
1715 года, оставив по себе двух младенцев - сына Петра и дочь Наталью.
Петр, увидавши, что последнее средство привязать сына к новому не удалось,
написал Алексею: "Скорбь о будущем заглушает радость мою о настоящих наших
успехах, ибо вижу, что ты пренебрегаешь всеми теми средствами, которые
могут сделать тебя способным царствовать после меня. Неспособность твою
называю я своеволием, потому что ты не можешь извиниться недостатком
разума и телесной крепости. Мы единственно военными упражнениями выступали
из прежней тьмы, дали знать о себе другим народам и заставили их уважать
себя, а ты о военных упражнениях и слышать не хочешь. Желаю от тебя не
трудов, а охоты. Я человек, подлежу смерти:
   кому насажденное и отчасти возращенное мною оставлю? Если не
переменишься, то знай, что лишу тебя наследства, ибо я за отечество и за
подданных моих жизни не жалел и не жалею, то неужели пожалею тебя? Лучше
будь чужой добрый, чем свой негодный".
   Царевич отвечал на это, что он не способен к управлению государством,
почему клянется не иметь видов на престол. Петр отвечал, что не полагается
на его клятву, но пусть или переменит свой нрав, или пострижется в монахи.
   Царевич отписал, что желает пострижения. Но Петр медлил тяжелым делом.
   Отправляясь за границу в начале 1716 года, Петр дал сыну шестимесячный
срок для размышления. Не получая никакого ответа по прошествии этого
срока, царь написал сыну, требуя окончательного решения, а если решится
переменить поведение, то чтоб ехал к нему за границу. Царевич отвечал, что
приедет, и действительно выехал из Петербурга, но вместо того, чтоб ехал к
отцу, отправился в Вену к немецкому императору Карлу VI и отдался в его
покровительство, говоря, что спасается от жестокого гонения и смерти.
   Для избежания поисков отцовских Алексей оставил Вену и укрывался
сначала в Тироле, в замке Эренберг, а потом переехал в Неаполь, в замок
Сант-Эльмо.
   Но предосторожности были тщетны: отправленные Петром Толстой и Румянцев
отыскали убежище Алексея и потребовали от Карла VI выдачи его, грозя в
противном случае войною. Тогда император позволил Толстому ехать в Неаполь
и лично уговаривать Алексея возвратиться к отцу. Сначала Алексей никак не
хотел возвратиться, но потом согласился ехать с Толстым в Россию,
напуганный, с одной стороны, тем, что сам Петр явится в Италию, с другой -
полагаясь на отцовское обещание простить его,- обещание, которое отнимало
и у Карла VI предлог противиться его возвращению.
   В начале 1718 года Алексей приехал в Москву, откуда потом перевезен в
Петербург. Петр, вытребовавши у него отречение от престола, простил его,
но с условием, чтоб он открыл все обстоятельства побега и указал людей,
советовавших и помогавших ему в этом деле. Начался розыск, вскрылась
вражда Алексея к делам отцовским, к людям, окружавшим Петра, к нему
самому; наконец, уличены были люди, которые поддерживали царевича в этой
вражде, в намерении постричься, с тем чтоб после свергнуть монашество,-
Кикин и другие. Открылось, что мать Алексея, невольная монахиня Евдокия,
или Елена, только и думала о том, как бы снова вступить в мир с прежним
значением, что ростовский архиерей Досифей утверждал ее в этих надеждах
своими ложными пророчествами и видениями; открылось, что Евдокия имела
сношения с сестрою Петра царевною Марьею Алексеевной и с генералом
Глебовым.
   Досифей, Глебов, Кикин и несколько других соучастников были казнены;
Евдокия заперта в Новой Ладоге, царевна Марья - в Шлиссельбурге. Суд,
составленный из высших сановников в числе 124 человек, приговорил Алексея
к смертной казни, но приговор не был приведен в исполнение, потому что
несчастный царевич умер в своей темнице 26 июня.
   Еще в начале 1712 года Петр торжественно вступил в брак с ливонскою
пленницею Екатериною Алексеевною, которая в противоположность Лопухиной
совершенно была но нем, сопровождала его в походах, умела приноровиться к
его образу жизни, взглядам, привычкам; впоследствии Екатерина была и
коронована супругом своим. От нее Петр имел двух дочерей: Анну и
Елисавегу, двое же сыновей, Петр и Павел, умерли в младенчестве. В феврале
1721 года Петр издал указ, в котором говорилось, что государь российский
имеет право назначать своим наследником кого ему угодно и в случае, если
назначенный окажется неспособным, отрешить его от престола. Феофан
Прокопович написал сочинение под названием "Правда воли монаршей", в
котором старался доказать разумность этого установления. Но Петр умер, не
воспользовавшись своим правом, не назначив себе преемника.
 
 
 
 
   1 От нем. Schreiber (ycmap.
   писарь, переписчик). - Примеч. ред.