наказать Швецию за ее союз с Англией, Александр еще с  февраля  1808  г.
вел со Швецией войну, которая кончилась отторжением от Швеции всей  Фин-
ляндии до реки Торнео и присоединением ее к России. Александр знал,  что
даже и этим он не успокоил раздражения и беспокойства русских помещиков,
для которых интересы своего кармана стояли бесконечно выше всяких терри-
ториальных государственных экспансий на  бесплодном  севере.  Во  всяком
случае приобретение Финляндии было  для  Александра  тоже  аргументом  в
пользу того, что с Наполеоном рвать сейчас и опасно и невыгодно.
   В Эрфурте Талейран впервые предал Наполеона, войдя в тайные  сношения
с Александром, которому советовал сопротивляться наполеоновской  гегемо-
нии. Талейран впоследствии мотивировал свое поведение будто бы заботой о
Франции, которую безумное властолюбие Наполеона влекло к гибели.  "Русс-
кий государь цивилизован, а русский народ  не  цивилизован,  французский
государь не цивилизован, а французский народ цивилизован.  Нужно,  чтобы
русский государь и французский народ вступили между собой в союз",-  та-
кой льстивой фразой старый интриган начал свои тайные переговоры  с  ца-
рем.
   О Талейране говорили, что он во всю свою жизнь "продавал тех, кто его
покупал". В свое время он продал Директорию Наполеону, теперь в  Эрфурте
продавал Наполеона Александру. Впоследствии он продал Александра  англи-
чанам. Он только англичан никому не продал, потому что только они его не
купили (хотя он им несколько раз предлагал себя по самой сходной  цене).
Здесь неуместно углубляться в мотивы  Талейрана  (получившего  потом  от
Александра деньги, хотя и не в таком большом количестве, как он  рассчи-
тывал). Для нас тут важно отметить две черты: во-первых, Талейран  яснее
других видел уже в 1808 г. то, что более или менее смутно, неясно  начи-
нало тревожить, как уже было  сказано,  многих  маршалов  и  сановников;
во-вторых, Александр понял, что наполеоновская империя не так  прочна  и
несокрушима, как это могло показаться. Он стал противиться  наполеоновс-
кому домогательству по  вопросу  о  военном  выступлении  России  против
Австрии в случае новой франко-австрийской войны. Во время одного из  та-
ких споров Наполеон швырнул об землю свою шляпу и стал в бешенстве  топ-
тать ее ногами. Александр в ответ на эту выходку заявил: "Вы резки, а  я
упрям... Будем разговаривать, будем рассуждать, а иначе я уеду".Союз ос-
тался формально в силе, но отныне рассчитывать на него Наполеон не  мог.
В большой тревоге ждали в России, благополучно ли окончится  свидание  в
Эрфурте: не арестует ли Наполеон Александра, как он это сделал всего че-
тыре месяца назад с испанскими Бурбонами, заманив их в  Байонну.  "Никто
уже и не надеялся, что он вас отпустит, ваше величество",- откровенно (и
к большой досаде Александра) проговорился один старый прусский  генерал,
когда Александр возвращался из Эрфурта. С внешней стороны все было  пре-
восходно: в течение всего эрфуртского свидания вассальные короли и  дру-
гие монархи, составлявшие свиту Наполеона, не переставали умиляться сер-
дечной взаимной любви Наполеона и царя. Но сам Наполеон, проводив  Алек-
сандра, был угрюм. Он знал, что вассальные короли не  верят  в  крепость
этого союза и что Австрия тоже не верит. Нужно было покончить с  испанс-
кими делами как можно скорее.
   В Испании у Наполеона было 100 тысяч человек. Он приказал, чтобы  еще
150 тысяч в спешном порядке вторглись в Испанию. Крестьянское  восстание
разгоралось с каждым месяцем.  Испанское  слово  "гверилья",  "маленькая
война",  неправильно  передавало  смысл  происходящего.  Эта   война   с
крестьянами и ремесленниками, с пастухами овечьих стад и погонщиками му-
лов беспокоила императора гораздо сильнее, чем другие большие  кампании.
После рабски смирившейся Пруссии испанское яростное сопротивление  каза-
лось особенно странным и неожиданным. И все-таки Наполеон даже и не  по-
дозревал, до чего дойдет этот испанский пожар. На генерала Бонапарта это
еще могло бы повлиять отчасти отрезвляющим образом, но на императора На-
полеона, победителя Европы, "бунт нищих оборванцев" уж повлиять не мог.
   Не уверенный в помощи Александра и почти убежденный, что Австрия выс-
тупит против него. Наполеон поздней осенью 1808 г. помчался  в  Испанию.
Он был полон гнева на непокорных, грязных, безграмотных испанских "мужи-
ков". За это время англичане уже  успели  сделать  высадку  и  вытеснили
французов из Лиссабона. Португалия стала не  французской,  а  английской
базой. Французы владели только северной Испанией, до реки Эбро, в других
местах их уже почти не было. У испанцев была уже армия, вооруженная анг-
лийскими ружьями. Наполеон перешел в наступление против испанской армии.
При Бургосе 10 ноября 1808 г. он нанес испанцам  страшное  поражение;  в
ближайшие дни произошло еще два сражения, и испанская армия была,  каза-
лось, совсем уничтожена. Наполеон 30 ноября двинулся на Мадрид, защищае-
мый сильным гарнизоном. Интересно, что  на  усмирение  Испании  Наполеон
привел (в кадрах своей армии) "польский легион", который он  велел  соз-
дать еще в 1807 г., захватив Польшу. Поляки с отчаянной храбростью руби-
ли, по его приказу, испанцев, как бы не думая о той позорной роли, кото-
рую они играли, подавляя национально-освободительное движение испанского
народа. Наполеон сказал полякам, что они еще должны заслужить, чтобы  он
пожелал воскресить Польшу,- вот поляки и заслуживали себе отечество, от-
нимая у испанцев их отечество. 4 декабря 1808 г. Наполеон вошел  в  Мад-
рид. Столица встретила завоевателя гробовым молчанием.  Наполеон  сейчас
же объявил Испанию и столицу на военном положении и учредил военно-поле-
вые суды. Затем император выступил против англичан. Генерал Мур был раз-
бит и убит во время преследования остатков английской армии французами.
   Казалось, опять погибнет испанское дело. Но чем хуже шли  дела  восс-
тавшего населения, тем яростнее становилось его сопротивление.
   Город Сарагосса был осажден французами и держался несколько  месяцев.
Наконец, маршал Ланн взял ее внешние укрепления и ворвался  в  город  27
января 1809 г. Но тут произошло нечто такое, чего не бывало ни при какой
осаде: каждый дом превратился в крепость; каждый сарай, конюшню, погреб,
чердак нужно было брать с бою. Целых три недели шла эта страшная резня в
уже взятом, но продолжавшем сопротивляться городе. Солдаты Ланна убивали
без разбора всех, даже женщин и детей, но и женщины и дети убивали  сол-
дат при малейшей их оплошности. Французы вырезали до 20 тысяч  гарнизона
и больше 32 тысяч городского населения. Маршал Ланн, лихой гусар, ничего
на свете не боявшийся, побывавший уже в  самых  страшных  наполеоновских
битвах, не знавший, что такое означает слово "нервы", и тот был подавлен
видом этих бесчисленных трупов, вповалку лежавших в домах и перед  дома-
ми, этих мертвых мужчин, женщин и детей, плававших в лужах крови. "Какая
война! Быть вынужденным убивать столько храбрых людей или пусть даже су-
масшедших людей! Эта победа доставляет только  грусть!"-  сказал  маршал
Ланн, обращаясь к своей свите, когда все они проезжали по залитым кровью
улицам мертвого города.