первом лице, которое "весь народ за одного себя считает!" (Платонов А.
Чевенгур).
  
  НАРОД - Раскол стимулирует понимание Н. через абсолютизацию первого из
  полюсов в дуальных оппозициях: Н. - власть, а также: Н. - интеллигенция.
  При этом вторые полюса выводятся за рамки Н. и расцениваются как
внешние, возможно враждебные силы. Н. сводится к низшим слоям, к
простонародью. Н. выступает как субъект самосознания общества в целом.
Однако его рост - длительный процесс, который в своих высших формах сначала
кристаллизируется в духовной и правящих элитах, интеллигенции, что
стимулирует развитие самосознания в Н. (См. : Двуединый характер
социокультурного развития, Точка роста и развития).
  Н. в сознании части интеллигенции выступает как тотем, партиципация к
которому - жизненно важная задача интеллигенции. Тем самым интеллигенция
отказывается от своей критической функции по отношению к народу, от критики
истории, т. е. от критики Н. как объекта истории, от стимулирования через
диалог массовой рефлексии. Это народничество в его разнообразных формах
заводит в тупик, так как Н., лишенный самокритики, отлученный от диалога с
высшими уровнями культуры, не обладая достаточным уровнем рефлексии, не в
состоянии принимать эффективные решения в сложных социокультурных условиях,
склонен следовать инерции истории.
  
  НАСИЛИЕ - попытка решения проблем с применением физических методов
воздействия вплоть до массового истребления одной части общества другой.
Правомерность Н. санкционирована в каждой культуре, хотя и в разных формах
и масштабах. Н. возможно как результат незавершенности процесса
очеловечивания, гуманизации человеческой истории. Социокультурный механизм,
вызывающий Н., заключается в унаследованной от дочеловеческих форм жизни
разъединенности, включая не только племена, этносы, но и социальные группы,
связанные со специфическими субкультурами. Основание для Н. исчезает лишь
на основе высокой формы воспроизводства, культуры, требующих прогресса
творчества, рефлексии. Н. выступало в традиционном обществе, например, как
механизм, обеспечивающий принудительную циркуляцию продуктов труда, рабочей
силы на доэкономической основе, что можно рассматривать как предпосылку
современной псевдоэкономики.
  Неспособность поднять все формы отношений на уровень проблем культуры
открывает возможность разрешать противоречия отказом друг другу в статусе
людей, возможность отношений друг к другу к как к врагам рода
человеческого. Человечество в этом случае может отождествляться со своей
группой (субкультурой). Отсюда правомерность Н. в культуре, включая Н. над
собой со стороны авторитарных инстанций своей субкультуры.
  Оно может рассматриваться как необходимый элемент партиципации, т. е.
процедуры приобщения к своему целому, через монолог высшего авторитета,
инициацию, которая во многих случаях носила крайне жестокий характер.
Отсюда Н. - одно из оправданий террора как средства перевоспитания
несознательных. Признание права Н. над собой широко распространено в
истории, начиная от известных науке случаев борьбы рабов и жен за право
быть похороненными одновременно с умершим вождем, за право стать жертвой.
Это признание существует у тех, кто боится отпадения в результате
собственной неустойчивости ("Если нам волю дать, мы друг друга поубиваем",
- слова, подслушанные у колхозников в пятидесятых годах). Петрушка из
"Мертвых душ" Гоголя согласен чтобы его пороли: "Отчего же не посечь, ежели
за дело". Согласие на синкретическое государство в его различных формах
включает согласие на Н. над собой, над "провинившимся", отпавшим со стороны
царя, князя, вождя, тотема.
  Развитие террора в СССР в совершенно беспрецедентных в истории масштабах
могло иметь место лишь с согласия значительной массы населения на Н. над
собой, в условиях тождества террора и самоистребления.
  Возможность этого коренилась в страха народа перед отпадение от ценности
жизни, от целого. Это согласие основано на признаний Н. над собой как
меньшего зла по сравнению с полной победой мирового зла. Принятие террора
его жертвами связано с осознанием личной причастности к мировому злу
(например, в мыслях и поведении, не достойных нового строя), страхом перед
неспособностью самому без внешней поддержки избежать отпадения. Никакая
власть не может держаться на чистом Н., т. е. без массового согласия на
нее, не в состоянии проводить в жизнь акции, затрагивающие повседневную
жизнь миллионов. Террор принимался потому, что "так устроен мир", потому
что это необходимо для борьбы с империалистами, которые бросили все свои
дела и день и ночь строят против, нас козни. Все это создает основу для
теорий, провозглашающих Н.
  основой общества. Ленин считал, что история развивается посредством
кровавых революций. "Все исторические вопросы решаются в последнем счете
только силой" (Ленин, ПСС, т. ТО, с. 313). На это санкционированное право
на Н. опирается государство, которое обеспечивает порядок, карая силой
отклонения от него, а также народные движения, терроризм, пытающиеся
навязать свой монолог всему обществу.
  В основе Н. всегда лежит один и тот же механизм - истолкование объекта Н.
как чужака, реального или потенциального носителя зла, причастного к
возникновению дискомфортного состояния. В этих демонах, оборотнях,
вредителях зло не отделено от них самих, т. е. борьба со злом логично
перерастает в правомерность истребления его носителей. В более мягких
формах до крайних мер дало может не дойти, например при избиении
собственного ребенка, так как здесь Н. рассматривается как метод,
предохраняющий ребенка от отпадения от ритуала, от санкционированного
культурой типа поведения.
  Инверсионная логика включает возможность Н., так как она построена на
представлении о внешних виновниках дискомфортного состояния. Медиация,
однако, как исторический процесс включает расширение сферы отказа от Н.
Медиация как стремление к интенсивному развитию, формирование более сложных
содержательных форм культуры, не может делать ставку на Н., так как она
апеллирует к творческой рефлексии личности, в конечном итоге к гуманизму.
Н. может убить человека, но для того, чтобы его родить, нужна любовь.
Развитая либеральная цивилизация пытается свести Н. к минимуму, борясь за
господство диалога, т. е. пытаясь всякий конфликт перевести в сферу
сознания, в сферу взаимопроникновения (суб) культур, что позволяет его
разрешить через компромисс, через нахождение новой меры отношений
соответствующих групп. Тем самым исчезает почва для манихейства.
Либеральная культура допускает Н. лишь в строго ограниченных случаях: при
банкротстве попыток разрешения конфликта путем переговоров, для борьбы с
преступными действиями, т. е.