нечего и передавать.

   После этого не покажется странным утверждение, что школа ушу
постулировала вневременную жизнь. Мы - лишь следы великих мудрецов, давно
прошедших. Но одновременно мы - воплощение их духа, и ученик даже в
десятом поколении и есть мастер. Мы растворены в потоке мастерства и
транслируем его вперед.
   Так сохраняется дух и форма школы, вечно возрождаясь в новом поколении
учеников. По сути, не существует даже и возрождения, есть лишь вечное
возвращение одного и того же Мастера в каждом новом ученике.

   Связь внутри такой школы была реальным воплощением семейных связей.
   Следует также учитывать, что ранние школы вообще полностью базировались
на семье, отец или чаще дед учили младшего по возрасту. Долгое время
семейные школы для пришлых вообще не открывались, например, школа клана
Чэнь тайцзицюань не допускала к себе вовнутрь инородных более ста лет.
Благодаря этим кровнородственным связям школа и получила свое второе
название "семья" (цзя).

   Спектр значений термина "цзя" крайне широк: "община", "семья",
"сообщество", "клан". Семейные отношения - наиболее тесные и надежные для
китайцев, не случайно существует выражение "Вся Поднебесная - одна семья".

   Таким образом, школа ушу была как бы уменьшенной проекцией государства
и семьи, неся на себе тот же оттенок небесной святости, не случайно
общение внутри школы происходило в терминах родства: "брат", "сестра" и
т.д. Благодаря этому школа становилась миром в себе и для себя,
представляющим не только маленький образ неких "больших" внешних семей, но
реально придерживающимся всех семейных уложений.

   Отношения соподчинения, внутри какой бы ячейки общества они не
реализовывались, всегда воспроизводили связь отца с сыном, например,
император всегда был отцом для своих подданных и заботился о них как о
своих детях. Учитель в школах ушу также был отцом своих учеников, причем
статус его был значительно выше, чем у отца по крови., - учитель являлся
отцом по духу. Он как бы рождал новую духовную личность, возрождая в ней
самого себя. Поэтому и ученик должен относиться к мастеру с чувством
сыновьей почтительности.

   Поскольку наставник школы всегда выступал в роли духовного отца, то и
его ученики именовались "детьми в духе" или "братьями в учителе".

   Китайское выражение "братья в учителе" или "братья по учителю" (шисюн)
очень точно выражает саму суть учительствования в Китае. Наставник являет
собой родовое древо, выступает как абстрактное начало, некое "тело семьи",
воспроизводящее само себя.

   В терминах родства воспринимались и все члены школы ушу. Основатель
школы обычно именовался тайцзу - "великий предок", так же как называли и
императоров - основателей династии. Его портрет всегда висит перед алтарем
школы, а перед табличкой с его именем (по китайским поверьям, в нее после
смерти человека переселяется часть его духа) возжигаются благовония.
Напомним, что основателем школы могло считаться и легендарное лицо.
Например, легендарный родоначальник многих стилей ушу Гуань Юй был
обожествлен китайской традицией и назывался "бог Гуань" - Гуань ди.
Наставник ныне существующего учителя школы звался шицзун -
"наставник-первооснователь" или "дед-наставник". В школе почитались не
только те, кто непосредственно преподавал ушу, но и те, кто был связан с
семьей мастера, например, его жена именовалась шинян или шиму -
"матушка-наставница".

   Старший сын мастера или старший ученик шисюн (обратим внимание, что
между сыном и учеником нс делалось различий) выполнял обязанности старшего
инструктора школы. Он обучал технике приемов, следил за выполнением
новичками основных дисциплинарных норм и ритуалов. Существовал также шидае
- первый помощник учителя, фактически равный ему по положению, и ему
выказывали такие же уважение и почитание, как самому шифу.

   Таким образом, школа функционировала как семья, воспитывала
детей-учеников, устанавливала отношения с другими семьями, а распределение
обязанностей в школе ушу было таким же, как и в обычной семье. До сих пор
ближайшие ученики приглашаются жить в доме учителя, правда, не в самих
покоях мастера, а в других постройках. Большинство же просто приходят к
нему, так как псе живут в одной деревне. Ученики выполняют обычно все
обязанности по дому - носят дрова, убирают помещение, готовят пищу,
содержат хозяйство.


                        "ТОТ, КТО ВСТУПАЕТ В СЛЕД"

   Известно, что далеко не всякого брали в ученики. Менее известно, что
даже того, кого мастер пускал к себе на  двор, еще рано было называть
учеником - этот человек мог в течение нескольких месяцев лишь выполнять
домашнюю работу, убирать двор, чистить оружие. До тренировок он не
допускался, никаких наставлений от мастера не получал. Люди, поверхностно
знакомые с внутренней традицией ушу, это явление объясняют так: учитель
хочет проверить преданность и искренность намерений ученика.

   Действительная причина здесь заключена в ином. Истинное мастерство
наставника заключено как раз в том, что он лучше знает своего
последователя, чем тот себя самого. Дело в том, что неофит должен
почувствовать обстановку школы, ее внутренний климат, особую
психологическую ситуацию. У новичка имеется полная возможность отказаться
от обучения, если он понимает, что физически или духовно неспособен
воспринять учение. Но сразу отказать человеку, полному энтузиазма,
горячего рвения, уверенности в своих силах, настойчивости, - значит,
нанести ему душевную травму.

   Большинство учителей сразу чувствуют, кто останется, а кто покинет
школу, даже не приступив к обучению, не случайно до сих пор традиционные