русском языке, в 1746 г. - о наборе студентов из семинарий, об умножении
переводных книг, о практическом приложении естественных наук и  проч.  В
предисловии к сделанному  им  тогда  же  переводу  Вольфовой  физики  Л.
определительно и понятно рассказал об успехах наук в XVIIXVIII  вв.  Это
была совершенная новинка на русском языке, для  которой  Л.  должен  был
изобретать  научную  терминологию.  Такое  же  популяризирование   науки
проявилось в академических речах Л. о пользе химии  и  пр.  С  1747  г.,
кроме торжественных од, Л. должен был составлять стихотворные надписи на
иллюминации и фейерверки, на спуск кораблей, маскарады, даже  писать  по
заказу трагедии ("Тамира и Седим", 1750; "Демофонт", 1752). В  1747  г.,
по поводу утверждения имп. Елизаветой нового устава для академии и новых
штатов, Л. написал  знаменитую  оду,  начинающуюся  известными  стихами:
"Царей и царств земных  отрада,  возлюбленная  тишина,  блаженство  сел,
градов ограда, коль ты полезна и красна!".  Здесь  поэт  воспел  и  свой
идеал, свой кумир - Петра Великого ("Послав в Россию человека, какой  не
слыхан был от века"), а вместе с ним и науки - "божественные, чистейшего
ума плоды" ("науки юношей питают, отраду старым  подают").  В  одной  из
заключительных строф этой оды Л.  восклицает:  "О  вы,  которых  ожидает
отечество от недр своих, и видеть таковых желает, каких зовет  от  стран
чужих, о ваши дни благословенны! дерзайте ныне ободренны раченьем  вашим
показать, что может собственных  Платонов  и  быстрых  разумом  Невтонов
Российская земля рождать". Есть в этой оде  кое  что  заимствованное  из
древних классических писателей, из которых  Л.  в  том  же  году  сделал
стихотворные переводы. Между  тем  Л.  продолжал  свои  научные  занятия
физикой, химией  и  издавал  латинские  диссертации,  находившие  полное
одобрение со стороны таких заграничных ученых, как  берлинский  академик
Эйлер.  Благодаря  вниманию  Эйлера,  Л.  добился,  наконец,  устройства
химической  лаборатории  (1748).  В  1743  г.  при   академии   возникли
исторический департамент и историческое собрание, в  заседаниях  которых
Л. повел борьбу против  Миллера,  обвиняя  его  в  умышленном  поношении
славян,  Нестора  летописца  и  других  российских   авторитетов   и   в
предпочтении, отдаваемом иностранцам. В том же году он издал  первую  на
русском языке риторику, воспользовавшись не  только  старыми  латинскими
риториками Кауссина и Помея, но и современными ему  работами  Готшеда  и
Вольфа. Между литературными и научными  трудами  Л.  существовала  самая
тесная  связь;  лучшая   его   ода,   "Вечернее   размышление",   полная
поэтического одушевления и неподдельного чувства, по  словам  самого  Л.
содержит его "давнейшее мнение,  что  северное  сияние  движением  Ефира
произведено быть может". И стихом, и русским языком Л. владел лучше  чем
два  других  выдающихся  литератора  его  времени  -   Тредьяковский   и
Сумароков. Последние вели с Л. постоянную борьбу,  вызывая  на  споры  о
языке, о стиле и литературе. Иногда  эти  споры,  по  условиям  времени,
принимали и грубую форму; но Л. всегда выходил  из  них  победителем.  В
торжественном собрании академии наук; в  1749  г.,  Л.  произнес  "Слово
похвальное имп. Елизавете Петровне", в котором, как и в одах, прославлял
Петра Великого и науки в их практическом приложении  к  пользе  и  славе
России. Похвалы императрице обратили внимание  на  Л.  при  дворе,  а  в
академии создали ему немало завистников, во главе которых стоял  сильный
Шумахер. Около 1750 г. Л. нашел "патрона" в лице любимца имп. Елизаветы,
И. И. Шувалова, к которому поэт написал  несколько  задушевных  писем  в
стихах и в прозе, имеющих ценное автобиографическое значение. В одном из
них Л. говорит о себе: "воспомяни, что мой покоя дух не знает, воспомяни
мое раченье и труды. Меж стен и при огне лишь только  обращаюсь;  отрада
вся, когда о лете я пишу; о лете я пишу, а им не наслаждаюсь и радости в
одном мечтании ищу". В  это  время  Л.  был  особенно  занять  мозаикой,
стеклянными и бисерными заводами. В 1751 г. Л. напечатал первое  издание
своих сочинений: "Собрание разных сочинений  в  стихах  и  прозе"  (1400
экз.). По приказанию президента  акад.,  гр.  Разумовского,  Л.  сочинил
"российскую речь ученой  материи",  выбрав  предметом  "Слово  о  пользе
химии"  (1754  г.,  6  сентября).  Слово   начинается   доказательствами
превосходства "учения" европейских жителей перед  дикостью  "скитающихся
американцев"; далее говорится о важном значении математики для химии, об
ожидаемых результатах дальнейшего движения науки.  Это  "Слово",  как  и
последовавшие затем слова - "О явлениях воздушных от электрической  силы
происходящих" (1763), "О происхождении  света,  новую  теорию  о  цветах
представляющее" (1756), "О рождении металлов от трясения земли"  (1757),
"О большей точности морского пути" (1759),  "Явление  Венеры  на  солнце
наблюденное" (1761) - ясно указывают на самостоятельные опытные труды Л.
в широкой  области  "испытания  натуры".  Замечательна  манера  научного
изложения у Л.: обращение от отвлеченных  научных  понятий  к  обыденной
жизни, в частности - к жизни  русской.  Ежегодно  Л.  печатал  латинские
диссертации в академич. изданиях. В 1753 г.  Л.  получил  привилегию  на
основание фабрики мозаики и бисера и 211 душ, с землей, в Копорском у. В
это именно время он написал свое известное дидактическое  стихотворение:
"Письмо о пользе стекла" ("Неправо о вещах те думают,  Шувалов,  которые
стекло чтут ниже минералов"). Через Шувалова Л имел возможность провести
важные планы, например основание в 1755 г. московского университета, для
которого Л. написал первоначальный проект, основываясь на  "учреждениях,
узаконениях, обрядах и обыкновениях" иностранных университетов.  В  1753
г. Л. долго занимал вопрос  об  электричестве,  связанный  с  несчастной
смертью проф.  Рихмана,  которого  "убило  громом"  во  время  опытов  с
машиной. Л. писал Шувалову о пенсии семье Рихмана и о  том,  "чтобы  сей
случай  не  был  протолкован  противу  приращения   наук".   "Российская
Грамматика Михаила Ломоносова" вышла в 1765 г. и  выдержала  14  изданий
(перепечат. в "Ученых Записках 2 отд.  акд.  Наук",  кн.  III,  1856,  с
предисл. академика  Давыдова).  Несмотря  на  то,  что  "Грамматика"  Л.
основана на "Грамматике" Смотрицкого, в ней много оригинального для того
времени: Л. различал уже буквы  от  звуков  и,  как  естествоиспытатель,
определял происхождение звуков анатомо-физиологическое  и  акустическое,
говорил  о  трех  наречиях  русского   яз.   (московском,   северном   и
украинском), изображал фонетически выговор звуков в словах.  В  примерах
Л. нередко приводит личную свою жизнь: "стихотворство моя утеха,  физика
мои упражнения". В 1756 г. Л. отстаивал  против  Миллера  права  низшего
русского сословия на образование в гимназии и  университете.  Прямота  и
смелость Л. тем более поразительны, что он не  раз  подвергался  тяжелым
обвинениям и попадал в щекотливое положение (см.  Пекарский,  стр.  483:
"Дело тобольского купца Зубарева о руде" и стр.  603:  "О  богопротивном
пашквиле Л. - Гимн бороде"). "Гимн бороде" (1757) вызвал грубые  нападки
на  Л.  со  стороны  Тредьяковского  и  др.  В  1757  г.  И.И.   Шувалов
содействовал изданию сочинений Л., с  портретом  автора,  в  Москве,  во