вновь учрежденной университетской типографии. В этом собрании  появилось
впервые рассуждение Л. "О пользе книг церковных в российском языке", Это
"Рассуждение"  объясняло  теоретически  то,  что  было  совершено   всей
литературной деятельностью Л., начиная с его первых опытов 1739 г., т.е.
создание русского литературного языка. В церковной литературе  Л.  видел
множество  мест  "невразумительных",  вследствие  включения  в   перевод
"свойств греческих,  славенскому  языку  странных".  В  современной  ему
русской литературе Л. находил "дикие и странные слова", входящие  к  нам
из чужих языков. Свою теорию "чистого российского слова" Л. построил  на
соединении яз. церковнославянского с простонародным российским,  разумея
под последним преимущественно московское наречие. Вообще в "Рассуждении"
Л. признавал близость русского  яз.  к  церковнославянскому  и  близость
русских наречий и говоров друг  к  другу  -  большую,  чем  напр.  между
немецкими наречиями и др. Учение  о  штилях  Л.  основывал  на  различии
следующих "речений" - слов российского  яз.:  1)  общеупотребительных  в
церковнославянском и  русском,  2)  книжных  по  преимуществу,  исключая
весьма обветшалых и  неупотребительных  и  3)  простонародных,  исключая
"презренных, подлых слов". Отсюда Л. выводил три  "штиля":  высокий,  из
слов славенороссийских, для составления героических поэм, од, прозаичных
речей о важных материях; средний - "не надутый и  не  подлый",  из  слов
славенороссийских и  русских,  для  составления  стихотворных  дружеских
писем, сатир, эклог, элегий и прозы описательной; низкий
   - из соединения среднего стиля с простонародными  "низкими  словами",
для составления комедий, эпиграмм, песен, прозаических дружеских писем и
"писаний обыкновенных дел".  Эта  стилистическая  теория  Л.,  вместе  с
синтаксическим построением Ломоносовской литературной речи в периодах, и
создала русский литературный яз. XVIII в.  -  язык  поэзии,  ораторского
искусства и прозы.
   Насколько современники и такие покровители Л., как Шувалов,  почитали
поэта и ученого, видно из  следующих  стихов  Шувалова,  помещенных  под
портретом Л. в издании  1757  г.:  "Московской  здесь  Парнас  изобразил
витию, что чистой слог стихов и прозы ввел в Россию, что в Риме  Цицерон
и что Виргилий был, то он один в своем понятии  вместил,  открыл  натуры
храм богатым словом Россов, пример их остроты  в  науках  -  Ломоносов".
Даже враг Л., Сумароков, позднее  говорил  про  него:  "он  наших  стран
Малгерб, он Пиндару подобен". Около этого времени Л. переехал с казенной
академической квартиры в собственный дом,  существовавший  на  Мойке  до
1830 г. В 1759 г.  Л.  занимался  устройством  гимназии  и  составлением
устава для ее и университета при академии, причем всеми силами отстаивал
права низших сословий на образование и возражал на раздававшиеся голоса:
"куда с учеными людьми?" Ученые люди, по словам Л., нужны  "для  Сибири,
горных  дел,  фабрик,  сохранения   народа,   архитектуры,   правосудия,
исправления нравов, купечества, единства чистые  веры,  земледельства  и
предзнания погод, военного дела, хода севером и сообщения с ориентом". В
тоже время  Л.  занимался  по  географическому  департаменту  собиранием
сведений о России. В 1760 г. вышел из  печати  его  "Краткий  российский
летописец  с  родословием".  В  1763  г.  он  начал  печатать   "Древнюю
Российскую историю от начала российского  народа  до  кончины  вел.  кн.
Ярослава I, или до 1054 г." (она вышла уже по смерти  Л.,  в  1766  г.).
Несмотря  на  тенденциозность  русской  истории  Л.,   на   риторическое
направление ее, в ней замечательно, ко словам С.М. Соловьева  ("Писатели
русской истории XVIII века"),  пользование  иностранными  источниками  о
славянах и древней Руси, а также сближение древних языческих верований с
простонародными обрядами, играми и песнями. В 1760-1761 гг. Л. напечатал
неоконченную героическую поэму: "Петр  Великий".  Несмотря  на  слабость
этой поэмы, она замечательна по изображению севера России  -  родины  Л.
Сумароков не  преминул  посмеяться  в  стихах  над  поэмой  Л.  Напрасно
Шувалов,  отчасти  в  виде  шутки,  старался  свести  и  помирить   двух
знаменитых писателей. Л. отвечал Шувалову длинным письмом, в котором,  с
обычным сознанием своего высокого значения  и  достоинства,  писал:  "не
токмо у стола знатных господ, или у каких земные владетелей дураком быть
не хочу, но ниже у самого Господа Бога,  который  мне  дал  смысл,  пока
разве отнимет". В целом ряде бумаг, которые писал Л.,  напр.  по  поводу
"приведения академии наук в  доброе  состояние",  он  проводил  мысль  о
"недоброхотство ученых иноземцев к русскому юношеству", к его  обучению.
Обращаясь постоянно с просьбами по общим и своих личным делам, Л. иногда
тяготился  таким  положением,  завидуя,  в  стихах  (1761  г.,   "Стихи,
сочиненные по дороге в Петергоф"), кузнечику, который "не  просит  ни  о
чем, не должен никому", и жалуясь в письмах на необходимость  "кланяться
подьячим". В знаменитом письме  "О  сохранении  и  размножении  русского
народа" (1761). Л.  является  замечательным  публицистом;  не  даром  он
несколько раз хлопотал, но безуспешно, об издании газеты или журнала. Он
говорит в этом письме  о  необходимости  хорошей  врачебной  помощи,  об
уничтожении  суеверий  народных,  об  излишнем  усердии  к   постам,   о
праздничных излишествах, неравных браках. Кроме того,  Л.  имел  в  виду
коснуться вопросов "об истреблении праздности, о исправлении нравов и  о
большем народа просвещении, о исправлении земледелия,  о  исправлении  и
размножении ремесленных дел и художеств, о лучших пользах купечества,  о
лучшей государственной экономии и о  сохранении  военного  искусства  во
время  долговременного  мира".  Замечательно,  что  письмо   это   могло
появиться в печати в своем полном виде только  в  1871  г.,  а  до  того
времени допускалось к печатанию только с значительными  урезками.  После
восшествия на престол Екатерины II, в  1762  г.,  Л.  написал  "Оду",  в
которой сравнивал новую императрицу с Елизаветой и ожидал, что Екатерина
II "златой наукам век восставит  и  от  презрения  избавит  возлюбленный
Российский род". В одах 1763-65 гг. Л. приветствовал  великие  начинания
Екатерины на пользу русского просвещения и воспитания. Эти оды сливаются
с одами Державина; у  Л.  мы  уже  находим  такие  слова,  обращенные  к
императрице: "Народну грубость умягчает, И всех к блаженству  приближает
Теченьем обновленных прав".  В  1764  г.  была  снаряжена  экспедиция  в
Сибирь, под влиянием сочин. Л.: "О северном ходу в  Ост-Индию  Сибирским
океаном". В это же время Л. издал "Первые основания металлургии" и начал
готовить труд по минералогии. В конце жизни Л.  был  избран  в  почетные
члены стокгольмской и болонской академий. В июне 1764  г.  Екатерина  II
посетила дом Л. и  в  течение  2-х  часов  смотрела  "работы  мозаичного
художества,  новоизобретенные  Л.  физические  инструменты  и  некоторые
физические и химические опыты". При  отъезде  императрицы  Л.  подал  ей
стихи. До конца жизни Л. не переставал помогать родным своим, вызывал их
в Петербург и переписывался с ними.  Сохранилось  письмо  Л.  к  сестре,
написанное за месяц до его смерти, последовавшей 4 апреля  1765  г.,  на