держал его сторону из расчета. Корейшитам удалось проведать обо всем, но
они не могли или не сумели воспрепятствовать мусульманам открыто уезжать
в Ясриб маленькими группами; с апреля в течение двух месяцев уехало  150
человек и, кроме рабов, мало кто из мусульман остался  в  Мекке.  М.,  с
Абу-Бекром и Алием, оставался там  до  конца.  Когда  и  он  должен  был
уехать, корейшиты, по преданию, решили избрать по  одному  представителю
из каждого рода, которые убили бы пророка все сообща: тогда родственники
М. не в силах были бы поднять войны,  а  поневоле  удовольствовались  бы
вирою. Благодаря Алию, М. удалось ускользнуть из  города;  он  некоторое
время скрывался в окрестных горах (Кор. IX,  40)  и  затем  с  маленькой
свитой пробирался к  Ясрибу,  который  с  того  времени  носит  название
"Медина" ("Мединет-он небиййи = "город пророка"). Бегство  М.  в  Медину
(хиджра или геджра, гиджра) является со времен Омара эрой  летосчисления
мохаммедан и обыкновенно относится к 16 июля 622 г. М. было в  то  время
52 г. Вступление пророка в Медину было  торжественное.  Он  был  признан
верховным главой значительной общины, вскоре обнявшей собою  большинство
жителей города, и начал производить свои реформы.  Междоусобия  аусов  и
хезреджей прекратились: обе  партии  вскоре  слились  под  общим  именем
"ансаров"   ("помощников").   Чтобы   слить   ансаров   с    мохаджирами
("участниками хиджры",  т.  е.  мусульманами-мекканцами),  пророк  велел
каждому  мохеджиру  избрать  себе  ансара  и   считать   его   ближайшим
родственником  и  наследником:  таким  образом  в  основу   общественных
отношений была  положена  религия  вместо  прежнего  начала  племенного.
Правда, вскоре в исламе и при исламе были  признаны  также  и  племенные
отношения, так что в теории проповедовался новый  принцип  общественного
устройства,  а  на  практике  сохранялся  старый  (отсюда  раздоры   при
Омейядах); тем не менее новый принцип сыграл важную роль и ввел в  ислам
дисциплину, вещь неслыханную  до  тех  пор  для  арабов.  Совершалась  и
религиозная организация  общины:  была  построена  мечеть  (с  ней  было
соединено также жилище пророка и, впоследствии,  его  жен),  при  мечети
назначен был моэззин, определены были  некоторые  формулы  богослужения,
установлена ежегодная подать (десятина доходов),  известная  под  именем
"зекат" и предназначенная на  религиозные  цели.  Пользуясь  авторитетом
религиозным, М. постепенно регулировал и гражданские отношения мусульман
между собою и мусульман к немусульманам; к нему обращались за судом, его
решения бывали очень  удачны,  и  таким  образом  его  власть  в  Медине
постепенно  делалась  и  светской  -  очевидно,  благодаря  его   личным
качествам.   Решения,   данные   М.,   стали    впоследствии    основами
мусульманского права; они редко оригинальны, часто совпадают с  обычаями
древних арабов и с  установлениями  еврейскими,  особенно  о  браке.  М.
всячески старался привлечь к себе  и  мединских  евреев,  делая  большие
уступки их религии; но они вскоре убедились, что учение  нового  пророка
не тожественно с Моисеевым, и явились главными противниками М., ловя его
на слабом знании Библии и  талмуда.  В  негодовании  на  их  упорство  и
насмешки, М. объявил, что они извратили Священное Писание. В 623  г.  он
изменил киблу, приказав мусульманам обращаться на молитве лицом к Мекке,
а не к Иерусалиму; вместо еврейских постов  назначен  был  мусульманский
пост Рамадан (пятница, вместо субботы, была назначена  праздничным  днем
еще до ссор с иудеями). Вторая сура Корана содержит длинные  нападки  на
иудеев. Еще больше, чем на них, пророк негодовал на  "менафиков"  (букв.
"притворяющихся"), т. е. на тех мединцев, которые, видя увлечение  своих
молодых сограждан, явно  признавали  авторитет  М.,  а  тайно  замышляли
против  него  козни,  так   как   чрезвычайно   тяготились   религиозной
дисциплиной ислама (она вообще для большинства арабов была  невыносима).
Вождем монафиков (это были люди старые,  главы  семейств)  был  Абдоллах
ибн-Обейи, которого хезреджи, до прихода  М.,  собирались  было  сделать
царем.  Недовольные  мединцы  завели  сношения  с  мекканцами  и   стали
подстрекать их к войне с М., но тот и сам уж думал  об  этом.  Переменой
киблы Мекка была признана за святыню, к которой нужно было иметь  доступ
для хаджжа; кроме того, пророку нужны были деньги для  содержания  массы
бедняков, которым он дал приют в мечети. Раздор  между  обоими  городами
сеяли и поэты,  влияние  которых  можно  сравнить  с  нынешним  влиянием
журнальной  полемики;  чтобы  отражать   стихотворные   едкие   насмешки
противников,  М.  поручил  трем  мединским  поэтам  составлять  ответные
сатиры. В 623 г. М. приказал своему полководцу, Абдоллаху ибн-Джехшу,  в
священный месяц  реджеб  (treuga  Dei)  разграбить  мекканский  караван,
безмятежно  шедший  с  кожами,  вином  и  изюмом   в   Сирию.   Всеобщее
неодобрение,  которым  было  встречено  такое  кощунственное  коварство,
заставило М. свалить  всю  свою  вину  на  мнимое  своеволие  Абдоллаха.
Впрочем, добыча была разделена между правоверными. К  этому-то  времени,
может быть,  и  относится  откровение,  по  которому  богоугодным  делом
признана война с неверными в  любое  время  года  (наступательная  -  по
толкованию  школы  Абу-Ханифы,  оборонительная  -   по   мнению   других
мусульман). В декабре 623 г. или в  начале  624  г.  мекканский  караван
возвращался  из  Сирии  домой,  нагруженный  товарами;  Мухаммед   решил
остановить его. Абу-Софъян, стоявший во главе путешественников,  заранее
проведал о замысле и послал вестника в Мекку с просьбой  о  помощи.  Так
как каждый мекканец из более видных имел свою долю в караване, то быстро
составился большой отряд и поспешил на встречу Абу-Софъяну.  Соединенные
силы мекканцев,  в  числе  около  600  человек  (Кор.  III,  12  -  13),
встретились, у колодцев долины  Бедр,  с  М.,  который,  не  зная  о  их
соединении, выступил в поход только с 314 чел.  Обстоятельства,  однако,
благоприятствовали М.: корейшиты разместились на вязкой почве,  размытой
накануне выпавшим дождем, и вдобавок солнце утром в день  сражения  било
им прямо в глаза. Эти обстоятельства, в связи с тем увлечением,  которое
удалось возбудить М. в своем отряде перед сражением (сам он не сражался,
а молился),  дали  мусульманам  решительную  победу:  когда  пало  много
старейших и знатнейших мекканцев,  то  остальные  обратились  в  бегство
(начало 624 г.). Для торжества ислама победа при Бедре  сделала  больше,
чем самые красноречивые проповеди: верующие были укреплены в своей  вере
и получили надежду  на  материальные  выгоды,  сомневающиеся  уверовали,
неверующие поколебались, и вообще все поняли, что М.  есть  политическая
сила, с которой нужно считаться. - Успех отуманил пророка. В дни гонений
это был человек симпатичный, кроткий; в свои откровения он,  несомненно,
верил, потому что твердо шел на встречу опасностям за свои убеждения,  и
хотя Вейль усматривает и в этом периоде один случай сознательного обмана
со стороны М., но даже противо-мусульманская литература не  поддерживает
такого обвинения ("Противомус. Сборник", вып. VI, стр. 10 и  15).  Но  с
того времени, как этот забитый, загнанный человек внезапно получил силу,
мы, наряду с порывами великодушия, сплошь и рядом видим  в  нем  тирана,