валу был деревянный частокол (острог); во многих местах вокруг вала  шли
натуральные речки и озера. Особенно защищена была Торговая  сторона.  За
валом шли посады,  прилегавшие  к  монастырям,  которые,  с  перерывами,
окружали  город.  По  Новгородской  земле  разбросаны  были   пригороды,
составлявшие с Н. одно политическое целое. Они были центрами  управления
приписанной к ним территории, называвшейся волостью пригорода. Управляли
пригородами  посадники,  назначаемые  из  Н.  Пригороды  участвовали   в
новгородском вече, но,  вероятно,  у  них  были  и  свои  веча.  Нередко
пригороды  отдавались  в  кормление  князьям.  Пригороды   участвуют   в
ополчении. Главнейшими из пригородов были Ладога, Руса и  Торжок  (Новый
Торг).
   Новгородка - там называются новгородские  серебряные  деньги,  выпуск
которых начался в  Великом  Новгороде  с  1420  г.  На  лицевой  стороне
изображен стоящий или впоследствии  сидящий  великий  князь  московский,
"вотчинник" Новгорода, принимающий от  стоящего  перед  ним  новгородца,
дары. На оборотной стороне надпись: великого Новгорода.  Нормальный  вес
Н. 18  долей,  а  полушек  (1/4  деньги)  41/2  д.,  но  на  самом  деле
большинство экземпляров их легче нормы. На полушках, на  аверсе,  вместо
князя изображалась птица, вероятно орел. Новгородская деньга  равнялась,
в период самобытности Новгорода, двум деньгам московским. На  московский
рубль шло 100 новгородок. Н. чеканились по описанному типу до  1478  г.,
когда вел. кн. Иоанн  III  уничтожил  новгородские  вольности.  С  этого
времени чеканили Н., очень недолго  впрочем,  с  прежним  типом  лицевой
стороны, но с легендою деньги великого князя или печать великого  князя,
исподарь всея Руси. Ср. гр. И. И. Толстой, "Монеты Великого.  Новгорода"
(СП б., 1884); Д. Н. Чудовский, "Новгородки" (Киев, 1887).
   А. М - в.
   Новиков (Николай Иванович) - знаменитый общественный деятель прошлого
века, род. 26 апр. 1744 г. в селе Авдотьине (Бронницкого у.,  Московской
губ.) в семье достаточного помещика, несколько лет обучался в  Москве  в
университетской гимназии, но в 1760 г "за леность и нехождение в  класс"
исключен был из "французского класса". В начале 1762 г. Н.  поступил  на
службу  в  измайловский  полк  и,  как  часовой   у   подъемного   моста
измайловских казарм в день воцарения  Екатерины  II,  был  произведен  в
унтер-офицеры. Уже во время службы своей в полку И. обнаруживал "вкус  к
словесным наукам" и склонность к книжному  делу:  издал  две  переводные
франц. повести и сонет (1768). В 1767 г. Н. был в числе  молодых  людей,
которым в комиссии  депутатов  для  сочинения  проекта  нового  уложения
поручено было ведение  протоколов;  поручение  это  императрица  считала
делом высокой важности и предписала  "к  держанию  протокола  определить
особливых дворян с способностями". Н. работал в малой комиссии о среднем
роде людей, а также и в большой комиссии.  Участие  в  работах  комиссии
несомненно ознакомило  Н.  со  многими  важными  вопросами,  выдвинутыми
русскою жизнью, и с условиями русской действительности. При  докладах  о
работах комиссии Н. сделался лично известен  Екатерине.  В  1768  г.  Н.
вышел в отставку и вслед за тем стал издавать еженедельный  сатирический
журнал "Трутень" (1769 - 70; 3-е изд. П. А. Ефремова,  СПб.,  1865).  Он
вступил  в  борьбу  с  господствовавшей   тогда   в   русском   обществе
галломанией, которая из всей франц. просветительной философии  ХVIII  в.
усвоила один лишь вольтеровский смех,  превратив  его  в  безразборчивое
зубоскальство.  Журналы  Н.  дают  яркие  изображения  львов   и   львиц
тогдашнего большого света, щеголей  и  щеголих,  петиметров  и  кокеток.
"Трутень"  проводил  мысль   о   несправедливости   крепостного   права,
вооружался   против   злоупотреблений   помещичьей   властью,    бичевал
неправосудие, взяточничество и т.  п.,  выступая  с  обличениями  против
очень влиятельных сфер, напр. против придворных. По вопросу и содержанию
сатиры "Трутень" вступил в полемику со "Всякою Всячиною", органом  самой
императрицы;  в.  полемике  этой  принимали  участие  и   др.   журналы,
разделившиеся на два лагеря. "Всякая Всячина" проповедовала умеренность,
снисходительность  к  слабостям,  осуждая   "всякое   задевание   особ".
"Трутень" стоял за смелые,  открытые  обличения.  Борьба,  однако,  была
неравная,  "Трутень"  сначала  должен  был   умерять   тон,   совершенно
отказаться  от  обсуждения  крестьянского  вопроса,  а  затем  и  совсем
прекратился, не по  воле  издателя.  В  1772  г.  Н.  выступил  с  новым
сатирическим журналом  -  "Живописцем",  лучшим  периодическим  изданием
прошлого века (семь  изданий,  в  том  числе  два  в  текущем  столетии;
последнее издание П. А. Ефремова, СПб., 1864). Такой успех  журнала  сам
Н. объяснял тем, что он пришелся по вкусу мещан, ибо - добавлял он  -  у
нас те только книги четвертыми и пятыми  изданиями  печатаются,  которые
этим  простосердечным  людям,  по  незнанию  ими  чужестранных   языков,
нравятся. "Живописец" проводил те же  идеи,  что  и  "Трутень":  в  ряде
статей,  из  которых  одни  принадлежали   И.   П.   Тургеневу,   другие
приписывались Радищеву, он сильно и горячо  ратовал  против  крепостного
права. Скоро "Живописец" вынужден был изменить тон, заменив живую сатиру
на современные нравы  серьезными  статьями  отвлеченного  содержания,  а
затем  и  совершенно  прекратился  (1773).  Новая  попытка  в   том   же
направлении была сделана Н. по более узкой программе: в 1774 г. он  стал
издавать "Кошелек" (переиздан А.  Н.  Афанасьевым  в  1856  г.),  журнал
специально направленный против галломании.  Его  нападки  против  нравов
светского общества возбудили сильное неудовольствие в придворных сферах,
и журнал прекратился на девятом нумере, при  чем  издатель,  как  гласит
предание; подвергся и личным преследованиям.. Противовес модному  франц.
воспитанию Н. пытался  найти  в  добродетелях  предков,  в  нравственной
высоте и силе  старых  русских  начал.  Вот  почему  Н.  одновременно  с
сатирическими журналами выпустил целый ряд исторических изданий, которые
должны были содействовать укреплению национального самосознания  и  дать
"начертание нравов и обычаев наших предков", чтобы мы познали "великость
духа их, украшенного простотою". Таковы: "Древняя Российская Вивлиофика,
или собрание разных древних сочинений, яко то: Российские  посольства  в
другие государства, редкие грамоты, описания свадебных. обрядов и других
исторических  и  географических  достопамятностей,  и  многие  сочинения
древних Российских стихотворцев (издание ежемесячное, 1773 - 75; 2  изд.
1788 - 91; нов. изд. Мышкин, 1894); "Древняя Poccийская Идрография"  (т.
1,  1773;  описание  моск.   государства,   составленное   при   Феодоре
Алексеевиче);  "Повествователь  древностей   Российских   или   собрание
достопамятных записок по Истории и Географии Российской"  (ч.  1,  1776;
материалы из него вошли  потом  во  2-е  изд.  Вивлиофики);  "История  о
невинном заточении боярина А. С. Матвеева" (М., 1776; 2-е  изд.,  1795);
"Скифская  история  из  разных  иностранных  историков,  паче   же   из.
Российских верных историй  и  повестей,  от  Андрея  Лызлова  прилежными