произведения,  в  которых,  даже   при   крайней   снисходительности   к
нравственной  распущенности,  нельзя  было  найти   иной   цели,   кроме
эксплуатации извращенного вкуса читателей.  Из  таких  изданий  особенно
громкую известность  получили  "Рагnasse  Satyrique"  (1622)  -  сборник
Теофиля Вио, подвергшегося за него  преследованию,  и  латинская  книга,
изданная во Франции в 1680 г., под заглавием: "Aloisiae Sigeae Toletanae
satira  sotadica  de  arcanis  amoris;   Aloisia   hispanice   scripsit,
latinitale  donavit  J.  Mearsius".  Впоследствии  оказалось,   что   ни
голландский ученый Mepcуc, ни испанская писательница Алоизия. Сигеа были
ни при чем в  этом  издании,  приписываемом  адвокату  Шорье,  обвинение
которого, впрочем, может быть столь  же  незаслуженно,  как  подозрение,
павшее на Дидро в авторстве книги: "Философ  Тереза".  К  тому  же  роду
литературных произведений должна быть причислена  "Ода  Пpиaпy"  Пирона.
Болезненно-порнографическим  характером  отличались   все   литературные
изделия маркиза де Сада: "Жюстина  или  беда  от  добродетели"  (изд.  в
Голландии в 1791 г.),  "Философия  в  будуаре"  (1792)  и  "Жюльета  или
блаженство порока" (1798), служащая продолжением "Жюстины". Не взирая на
бдительный правительственный надзор,  скабр„зные  произведения  все-таки
распространялись во множестве, принося барыш издателям. Еще  в  недавнее
время в Брюсселе существовало  несколько  фирм,  специально  посвятивших
себя перепечатыванию порнографических сочинений. Особенною  известностью
пользовался сборник: "Nouveau Parnasse Satyrique", в котором, на ряду  с
немногими  талантливыми  пьесами,  встречался  громадный  подбор   грубо
бесстыдных произведений,  лишенных  всякого  литературного  достоинства.
Издание это было воспрещено во Франции в 1866 г., по настоянию  министра
народного   просвещения   Дюрюи.   В   последнюю   четверть   века   при
исключительном господстве во  Франции  романа  натуралистической,  школы
область половой любви часто трактовалась с такими подробностями, которые
граничат бесспорно с П. Не только второстепенные  романисты,  как  напр.
Адольф Бело, Катул Мендес, Марсель Прево, Арман Сильвестр и др., но даже
такие корифеи, как Золя  и  Мопассан  нередко  злоупотребляли  гибкостью
французской. речи, дозволявшей авторам безнаказанно переступать границы,
определяемые непосредственным чувством изящного. Французская критика,  в
лице лучших своих представителей, не раз указывала на эту  отрицательную
сторону   беллетристики,   объясняя   ее   главным   образом   постыдной
зависимостью  писателей  от  издательского  стремления   эксплуатировать
общественную эротоманию. Подобные же расчеты ежедневно позорят известную
часть  периодической  печати,  которая  не  гнушается  наполнять   целые
газетные  листы  рисунками  и  статьями   откровенно   порнографического
содержания,  В   последнее   же   время   в   Париже   основалось,   под
председательством сенатора Беранже, целое общество (Ligue de la moralite
pablique), в  программу  деятельности  которого  входит,  между  прочим,
ограждение публики от эксплуататоров безнравственных вожделений.  Против
осуществления  идей  этой  лиги  ведется  ожесточенная   борьба   частью
парижской прессы, не гнушающейся успехом, приобретаемым  при  помощи  П.
Закон,  имеющий  целью  усилить  наказания  за  деяния,  направленные  к
возбуждению эротизма и публичному оскорблению стыдливости, не смотря  на
все старания Беранже, до сих пор еще не прошел в парламенте.
   Относительно   борьбы   против   П.   практика   новейшего    времени
остановилась, повидимому, на убеждении в  невозможности  противодействия
П. посредством усиления строгости предупредительных и  карательных  мер.
Меры эти во Франции применяются лишь по  отношению  к  одному  из  видов
эксплуатации эротических  инстинктов  масс,  а  именно  по  отношению  к
публичным зрелищам. Но и этого  рода  преследования  отличаются  крайней
снисходительностью.
   В русской литературе П не получила значительного  развития.  В  XVIII
веке известностью пользовались  порнографические  произведения  Баркова,
распространявшиеся в рукописях. Шаловливые стихотворения писали  Пушкин,
Лермонтов, Полежаев и др.  Собрания  порнографических  стихотворений  на
русском языке издавались много раз за границей (Лонгиновым и др.).
   П. в изящных искусствах. Художники древней  Эллады  нередко  избирали
сюжетами  для  живописи  и   скульптуры   сцены,   по   нашим   понятиям
непристойные. У древних народов нагота составляла не только  излюбленную
форму пластического искусства, но самый эротизм служил предметом культа.
Греческая теология допускала не только в частные жилища, но  и  в  храмы
изображения  таких  рискованных  сюжетов,  которые  даже  в   исполнении
величайших талантов не могли не возбуждать чисто  животные  инстинкты  в
зрителе. В Афинах был даже особенный  храм,  посвященный  "Олицетворению
бесстыдства"  (Anaideia),  украшенный  чтимыми  эмблемами  "приапических
гениев" и Афродиты. В честь  этих  божеств  происходили  ортофаллические
песнопения и пляска, сопровождавшаяся непристойными телодвижениями. Весь
Олимп представлял собой обширное поле, в котором  необузданная  фантазия
художников  находила   неистощимое   обилие   сюжетов   для   искусства,
увлекшегося целями П. Вакхические оргии, любовные  похождения  Венеры  и
Юпитера  служили  нескончаемой  темой  греческого   искусства.   Еврипид
упоминает  (в  "Ипполите")  о  знаменитом  порнографическом  изображении
Улисса с Цирцеей. Такого же характера произведения  Аристида,  Никофана,
Павзания. Но всех их, по свидетельству Плиния, превзошел в  этом  смысле
Парразий. Если у греков, как народа проникнутого стремлением к изящному,
пристрастие к П. объяснялось увлечением  красивой  формой,  которую  они
ценили по крайней мере наравне с сюжетом, то о  римлянах  этого  сказать
нельзя. На оргиях Гелиогабала употреблялись кубки с высеченными  на  них
изображениями непристойностей. Обычай этот, впрочем,  существовал  ранее
(in poculis libidines caelare juvat ac per obscaenitates bibere, говорит
Плиний). Вкус к  произведениям  искусства,  возбуждающим  сладострастие,
охватил все римское общество, не исключая и наиболее просвещенных  людей
эпохи.   По   словам   Светония,   спальня   Горация   была   изукрашена
соблазнительными  картинами  во  вкусе  откровений  Афродиты.  В   числе
обличителей такого извращения вкуса были поэты Овидий  и  Проперций,  не
смотря на то, что сами они в своих сочинениях далеко  не  представлялись
сдержанными по части непристойностей. Св. Климент Александрийский громил
римлян своего времени за обычай украшать свои жилища  картинами  в  роде
"Венеры в объятиях  Марса",  "Леды,  пойманной  Юпитером",  голых  нимф,
пьяных сатиров и т. д.  В  развалинах  Геркулана  и  Помпеи  сохранилось
бесчисленное  множество  образчиков  П.  Не  только   специальные   дома
разврата,  но  и  частные  жилища   были   украшены   живописью   самого
возмутительного содержания. Неаполитанский музей содержит в себе большую
коллекцию  этого  рода  археологических   предметов,   перечисленных   в
"Catalogo del museo nazionale di Napoli" ("Raccolta  pornographica").  В
средние века, под влиянием христианства, П. исчезает из  частных  жилищ,