раскольника Ивана Коверина. С  пасынком  его  Алексеем  Ковериным  П.  и
отправился в путь. Дорогой  он  заявил  Алексею,  что  собственно  не  к
команде он едет, а хочется ему пожить для Бога, да не знает он,  где  бы
сыскать богобоязливых людей. Алексей свез его  на  хутор  к  раскольнику
Осипу Коровке, из Кабаньей  слободы  Изюмского  полка.  Коровка  отнесся
сначала с недоверием к П., но последнему  удалось  убедить  его,  что  в
Кременчуге у него осталось серебро и платье, так  как,  при  возвращении
его из под Бендер, их не пропустили вследствие чумы, и что возле  Бендер
населяются новые слободы и жить там свободно. У П. не было паспорта,  но
Коровка послал с ним сына, дав ему свой  паспорт.  П.,  вместе  с  сыном
Коровки,  отправились  в  Кременчуг,  оттуда  в   Крюков   и   далее   к
Елизаветинской крепости, но по дороге они узнали, что никаких  поселений
под Бендерами нет, и решили ехать в Стародубские слободы.  Приехали  они
сначала в Климову слободу, затем  в  стародубский  монастырь,  к  старцу
Василию. П. открылся ему, что он беглый казак, и спрашивал, где бы лучше
пожить? Василий посоветовал ему перейти в Польшу,  а  затем  явиться  на
Добрянский форпост и сказаться польским выходцем, так как выходцев  этих
велено было селить где угодно, по их желанию. 15  недель  прожили  П.  с
Коровкой в Климовой, пока явилась возможность перебраться через  границу
в Ветку.  В  Ветке  П.  оставался  не  более  недели,  затем  явился  на
Добрянский форпост и объявил себя польским уроженцем Емельяном  Ивановым
сыном Пугачевым. Его продержали 6 недель в  карантине,  а  затем  выдали
паспорт. Здесь П. познакомился  с  беглым  солдатом  1-го  гренадерского
полка Алексеем Семеновым Логачевым; они признались друг другу  и  решили
вместе идти на Иргиз, в дворцовую Малыковскую волость. Не  имея  средств
на  дорогу,  они  обратились  к  благотворительности  добрянского  купца
Кожевникова, который, узнав, что они идут на Иргиз, поручил им  передать
поклон  отцу  Филарету.  Впоследствии  П.  широко  воспользовался   этим
поручением  Кожевникова.  Из  Добрянки  П.  с  Логачевым  отправились  в
Черниговку к  Коровке,  но  уже  без  сына  последнего.  Пробыв  у  него
некоторое время, они пошли на Дон в Глазуковскую станицу, а оттуда через
Камышенку и Саратов прибыли в Симбирскую  провинцию,  в  дворцовое  село
Малыковку (теперь гор. Вольск). С разрешения управителя этим селом,  они
остались там несколько дней. Отсюда они ездили за 100 верст  в  Мечетную
слободу (теперь гор. Николаевск Самарской  губ.)  искать  раскольничьего
старца Филарета, которого и нашли в скиту Введения  Богородицы.  Филарет
очень обрадовался  П.  и  в  разговоре,  между  прочим,  сообщил  ему  о
происшествиях на Яике и о положении казаков. Под влиянием этих рассказов
у П. явилась мысль, показавшаяся ему легкоисполнимой  -  воспользоваться
неудовольствием  казаков,  подготовить  их  к  побегу  и  сделаться   их
атаманом. Он высказал ее Филарету, и  тот  ее  одобрил.  Чтобы  получить
свободу действий, П. хитростью отделался от своего спутника Логачева,  а
сам отправился к Яицкому городку, расспрашивая  по  дороге  о  положении
казаков и разведывая о том, согласятся ли  они  переселиться  со  своими
семействами на Кубань и отдаться, таким образом, турецкому  султану.  П.
обещал за это по 12 руб. на человека, говоря, что у  него  есть  на  200
тысяч товару на границе. Сведения, полученные П., были благоприятны  для
его замысла. Верстах в 60-и от Яицкого городка, в Сызранской  степи,  П.
остановился в Таловом умете (постоялом дворе), который содержал пахотный
солдат  Степан  Оболяев,  прозванный  "Ереминой  Курицей".  Оболяев  был
человек доверчивый,  добродушный  и  близко  принимавший  к  сердцу  все
утеснения яицких казаков, вследствие чего он, помимо своей  воли,  много
сделал для подготовления пугачевщины. Оболяев рассказал П. подробнее  об
яицких происшествиях. Оказалось, что там же, недалеко,  ловили  в  степи
лисиц два приезжих яицких  казака,  Григорий  и  Ефрем  Закладновы.  При
посредстве Ереминой Курицы П. познакомился с Григорием и от него  узнал,
что среди яицких казаков ходит мысль о переселении,  и  что  они  охотно
переселятся, если П. возьмется их проводить. После этого П. отправился в
Яицкий городок, куда прибыл 22 ноября  1772  г.  и  остановился  в  доме
казака Пьянова, как посоветовал ему Григорий Закладнов. Это было как раз
тяжелое время для яицких казаков. 17 сентября  1772  г.  закончила  свою
работу следственная комиссия по делу об убийстве генерала  Траубенберга,
и казаки ждали решения своей участи. По городу, между тем, ходил слух  о
том, что в Царицыне появился какой-то  человек,  который  называет  себя
царем Петром Федоровичем. Когда, в разговоре наедине, Пьянов сообщил  П.
об этом слухе, последний  решил  воспользоваться  им  для  осуществления
своей заветной мечты
   - увести казаков за Кубань. П. подтвердил Пьянову  слух  и  прибавил,
что объявившийся человек действительно государь Петр Федорович,  что  он
спасся раньше в Петербурге, а теперь в Царицыне, где поймали и  замучили
кого-то другого, Петр  же  Федорович  ушел.  На  этом  пока  разговор  и
кончился. Далее начали говорить о положении казаков, причем  П.  называл
себя купцом и обещал на выходе каждой семьи по 12 рублей. Когда Пьянов с
удивлением слушал П. и недоумевал, откуда у него взялись  такие  деньги,
которыми  может  располагать  только  государь,  П.,  как  бы  невольно,
увлекаясь, сказал: "Я ведь не купец, я государь Петр Федорович; я то был
и в Царицыне, да Бог меня и добрые люди сохранили, а вместо меня засекли
караульного солдата". Далее П. рассказал  целую  басню  о  том,  как  он
спасся, ходил в Польше, в Царьграде, был в Египте,  а  теперь  пришел  к
ним, на Яик. Пьянов обещал поговорить со стариками и передать П. то, что
они скажут. При таких обстоятельствах, совершенно случайно, П. принял на
себя имя Петра III: до того времени ему никогда не  приходило  в  голову
назваться этим именем. Правда, на первых допросах П. показал, что  мысль
выдать себя за императора Петра III внушена ему раскольниками  Коровкой,
Кожевниковым и Филаретом; но, после очных ставок с ними,  П.,  встав  на
колени, заявил, что он оклеветал этих людей. В Яицком городке П.  пробыл
с неделю, и вместе со своим спутником Филипповым, отправился  обратно  в
Мечетную. По дороге Филиппов отстал и надумал  рассказать  все  властям.
Пугачева  арестовали,  отправили  сначала  в  симбирскую  провинциальную
канцелярию, а затем в Казань, куда он и прибыл 4 января  1773  г.  После
допроса его посадили под губернской канцелярией  в  так  назыв.  "черных
тюрьмах". П. повел себя хитро, сказался раскольником  и  стал  говорить,
что он страдает без вины, за "крест и бороду". Раскольники приняли в нем
участие. Узнав случайно, что в Казань  прибыл  заказывать  иконы  старец
Филарет, П. сумел передать ему письмо, прося защиты и помощи. У Филарета
в Казани был знакомый купец Щолоков, но он был как раз  в  это  время  в
Москве. Уезжая в свой скит, Филарет оставил Щолокову письмо, но  Щолоков
отнесся довольно небрежно к просьбе Филарета и ничего не сделал в пользу
П. В это время,  вследствие  перестройки  черных  тюрем,  П.,  вместе  с
другими  колодниками  перевели   на   тюремный   двор,   где   колодники