Общие замечания о взаимном отношении этих двух алфавитов см. в статье
"Азбука", там же приведены древние свидетельства о существовании  письма
у славян в дохристианское время, об изобретении азбуки св. Кириллом и  о
ее изменении св. Климентом. Свидетельства эти,  однако,  не  дают  таких
указаний, по которым можно было бы сказать наверно, идет ли  речь  о  Г.
или о кириллице. В житии св. Климента не указано даже,  в  чем  состояла
его реформа - в преобразовании ли целого алфавита или во  второстепенных
только изменениях. Вот почему взгляды на время происхождения  этих  двух
алфавитов очень различны. В первый раз  было  высказано  Дурихом  (1777)
предположение, что кириллица изобретена св.  Кириллом  и  Г.  составляет
позднейшую ее переделку; за ним  последовали  Добровский,  считавший  Г.
изобретением  XIII  в.,  Шафарик  и  др.  Когда,  однако,  были  открыты
глаголичесния рукописи старние кирилловских,  защитники  кириллицы,  как
изобретения св. Кирилла, несколько переменили свой взгляд; они  относили
начало Г. к Х в. и приписывали ее славянским сектантам, переделавшим  ее
из кириллицы. Так смотрели на  Г.  -  Срезневский,  Малышевский  и  др.,
особенно русские слависты. Этот асе факт открыт древнейших глаголических
рукописей вызвал совсем противоположную теорию, что св.  Кирилл  изобрел
Г. Так, большую древность Г. защищали Копитар  и  Григорович;  вслед  за
ними и Шафарик стал склоняться к тому, что св. Кирилл изобрел Г., а  св.
Климент переделал ее в кириллицу. Этот взгляд в последнее время  защищал
Ягич, и он находить все ббдьшее и  ббльшее  число  защитников,  особенно
м^^ду западнославянскими и западноевропейскими учеными. Отметим еще, что
лужичанин Антон и краинец Лингарт в конце прошлого ст.  доказывали,  что
Г. заключает в себе первобытные славянские письмена, руны,  или  же  что
она в V в. изобретена славянами на основе греческой  азбуки  и  что  св.
Кирилл переделал ее, сохранив прежние названия букв. Напротив того,  Вс.
Миллер в замысловатой форме Г. видит признак личного творчества,  почему
приписывает изобретение ее св. Кириллу; кирилловские  же  письмена,  так
сказать, сами собою завелись у славян до IX в., вследствие  практических
потребностей: это просто греческие уставные буквы, которые употреблялись
славянами при составлении договоров и т. п. Народное мнение о том, будто
бы изобретателем Г. был св. Иероним, не имеет  никакого  основания;  оно
появилось у юго-западных славян лишь тогда, когда исчезла у них память о
Кирилле и Мефодии. Что касается свидетельств историков, перечисленных  в
статье "Азбука", то они  слишком  неопределенны,  чтобы  из  них  делать
какие-либо выводы. "Черты и резы" Храбра, "вещие знаки" Массуди могут не
иметь ничего общего с алфавитом;  "nomina  insculpta"  у  Титмара  могут
обозначать  какие-нибудь  символические   знаки,   а   подписи   славян,
упоминаемые  Багрянородным,  могли  походить   на   теперешние   подписи
неграмотных людей, ставящих крест вместо имени  или  какойнибудь  другой
знак.
   Столь же темен вопрос о том, что послужило образцом для  изобретателя
Г.? По отношению к кириллице дело ясно,  по  крайней  мере  для  тех  ее
знаков, которые тождественны со знаками греческой уставной  (унциальной)
азбуки; но начертания Г. так своеобразны, что по крайней мере наглядного
сходства  между  ней  и  другими  алфавитами   нет.   Гейтлер   выводить
глаголические  начертания  из  албанских,  хотя   последние,   по   всей
вероятности,  новее  первых;  Григорович   указывал   на   арабское   их
происхождение;  Вс.  Миллер  считает  сассанидскую   (зендскую)   азбуку
первообразом для знаков добавочных  против  греческой  азбуки;  наконец,
Тэйлор и Ягич выводят глаголицу, и притом все ее  буквы,  из  греческого
алфавита, но не из унциалов, а из скорописи, курсива VIII и  IX  вв.  Об
этом писали еще Амфилохий, Гануш, Шафарик и др.
   Из истории Г.  положительно  известно  только  следующее:  она  стала
распространяться не позже кириллицы, и притом не только у южных, но и  у
западных  христианских  славян,  так  как  нам  известны   глаголические
рукописи, по языку древнее кирилловских, обнаруживающие  южно-славянскую
и чешскую редакцию, напр. Ассеманово, Мариинское и Зографское евангелия,
Клоцов сборник, с одной стороны, пражские и киевские листки - с  другой,
затем несомненно, что Г. на  юге,  в  православных  странах,  совершенно
вышла из употребления, хотя некоторое время она употреблялась  вместе  с
кириллицей; доказательством этого служит употребление глаголических букв
в кирилловских памятниках древнего извода, напр. глаголические  заставки
в словах Григория Богослова XI в.,  и  кирилловских  -  в  глаголических
памятниках, напр. в Мариинском евангелии. В католич. странах Г. постигла
не везде одинаковая участь: в Чехии  ее  совершенно  вытеснил  латинский
алфавит, и попытки ввести ее обратно в XIV в.  не  привели  почти  ни  к
каким результатам; единственным их следом служит вторая часть  Реймского
евангелия,  написанная  монахами  Эмаусского  монастыря  в  царствование
императора Карла IV, в XIV веке. Напротив того, в Хорвата и  в  Далмации
Г. долго отстаивала свое существование; там борьба между нею и латинским
алфавитом длилась до конца XVIII в. и  даже  теперь  ее  традиция  живет
среди  народа,  так  что  папа  Лев   XIII   вновь   позволил   печатать
глаголические богослужебные книги.
   В продолжение долгого  своего  существования  Г.  подверглась  многим
изменениям. По мнению Ягича, древнейшие Г. рукописи отличаются не  очень
округленным почерком; но уже в XI в. памятники писаны вполне округленной
Г.,  изобилующей  множеством  кружков.  Затем  Г.  с  течением   времени
становится все более  и  более  угловатой.  Уже  в  XIV  веке  настолько
переменилось ее начертание, что тот, кто свободно читает Мариинское  или
Зографское евангелия, не сразу может справиться, напр., со второй частью
Реймского ев., написанною хорватской Г. Последняя имеет еще одно отличие
от более древней, именно обилие лигатур или монограмм, написанных  таким
образом, что одна линия составляет общую часть для  двух  и  трех  букв.
Другие отличия, напр. отсутствие юсов,  употребление  одного  знака  для
полугласных и т. п., вызваны соответственными переменами в самом  языке.
К  древнейшим  глаголическим  памятникам   принадлежат:   1)   найденный
Копитаром в библиотеке тирольского графа Клоца  сборник,  известный  под
названием "Glagolita Clozianus" и изданный тем же Копитаром в Вене  1836
г. Рукопись  когда-то  принадлежала  могущественному  роду  Франкопанов,
владетелей острова Крка, которые  хранили  ее  как  святыню,  считая  ее
автором св. Иеронима. После них сборник переходил из рук в руки и  часть
его попала к Клопу. Другая часть найдена и издана Миклошичем в 1851  г.;
два  листа  затерялись.  Содержание  сборника  составляют  слова  Иоанна
Златоуста и Епифания Кипрского на торжественные дни месяца марта;  таким
образом Griagolita  Clozianus  походит  на  Супрасльскую  рукопись,  тем
более, что оба  эти  кодекса  весьма  древни  и,  по  всей  вероятности,
написаны в Болгарии. 2) После Копитара новые находки сделал  Григорович,
во время  своего  путешествия  на  Афон  и  в  Македонию.  В  Зографском