- ...тогда  прощай  древний  и  могущественный  город  Лип, - подхватил
Форд,   чья   склонность   к   болтливости  порой  оказывалась  сильнее  его
благоговения перед сэром Найджелом.
     Однако  рыцарь был слишком захвачен услышанным и не обратил внимания на
дерзость своего оруженосца.
     - А  есть основания предполагать, что эти люди намерены напасть на вас?
- спросил сэр Найджел.
     - Они  приплыли  на двух больших галерах, - ответил городской голова, -
с  двумя  рядами весел по каждому борту, большим запасом оружия и множеством
вооруженных  людей. В Уэймуте и Портленде они грабили и убивали. Вчера утром
они  были  в  Каусе,  и  мы  видели  дым от горевших ферм. Сегодня они стоят
поблизости  от  Фрэшуотера, и мы очень боимся, как бы они не явились к нам и
не натворили беды.
     - Нам  нельзя  задерживаться,  -  сказал  сэр  Найджел; он направился к
городу,  городской  голова шел слева от него. - Принц ждет нас в Бордо, и мы
не  можем опоздать к общему военному смотру. Но я обещаю вам, что по пути мы
найдем  время побывать в Фрэшуотере и принудим этих разбойников оставить вас
в покое.
     - Мы  вам  очень  благодарны!  - воскликнул городской голова. - Но я не
знаю,  как  вы  без  военного корабля выступите против этих головорезов. А с
вашими  лучниками  вы  можете отстоять город и нанести им большой урон, если
они попытаются высадиться.
     - Вон  там  стоит  весьма  подходящее судно, - ответил сэр Найджел, - и
было  бы  очень  странно,  если  бы  любое  судно  не стало военным с такими
людьми,  как  мои,  на  борту.  Certesсегодня.
     ______________
     
     - Милорд,  -  заявил  волосатый  смуглый человек, который шел по другую
сторону  рыцаря,  возле его стремени, наклонив голову, чтобы слышать все его
слова.  -  Я  не  сомневаюсь,  что  вы  искусны  в ведении наземного боя и в
командовании  копейщиками,  но,  клянусь спасением души, вы увидите, что бой
на  море - совсем другое дело. Я старший шкипер этого желтого корабля, и мое
имя  -  Гудвин Хаутейн. Я плаваю всю жизнь - с тех пор, как был ростом вот с
эту  дубинку,  -  сражался  против  нормандцев  и  против генуэзцев, а также
шотландцев,  бретонцев,  испанцев  и мавров и уверяю вас, сэр, что для такой
работы  мой корабль слишком легок и хрупок и кончится тем, что нам перережут
горло или продадут в рабство варварам.
     - У  меня  тоже есть опыт одной или двух благородных и почетных морских
стычек,  -  ответил  сэр  Найджел,  - и я очень рад, что нам предстоит столь
славная  задача.  Я  полагаю, добрый шкипер, что мы с вами можем заслужить в
этом  деле  великую  честь, и я отлично вижу, насколько вы человек храбрый и
решительный.
     - Мне  бы этого не хотелось, - упрямо возразил шкипер. - Клянусь богом,
нет.  И  все-таки  Гудвин Хаутейн не такой человек, чтобы отстать, когда его
товарищи  рвутся  вперед. Клянусь спасением души! Потонем мы или выплывем, а
я  поверну  свое  судно  носом  к бухте Фрэшуотер, и если достойному хозяину
Уизертону  из Саутгемптона не понравится мое обращение с его кораблем, пусть
ищет себе другого шкипера.
     Они   подъехали  уже  к  старым  северным  воротам,  и  Аллейн,  слегка
повернувшись  в  седле,  взглянул  на  пеструю  толпу,  следовавшую за ними.
Лучники  и  ратники  нарушили свои ряды и смешались с рыбаками и горожанами,
чьи  смеющиеся  лица  и радостные жесты показывали, какие заботы сняло с них
появление  отряда  сэра  Найджела. Там и сям среди движущейся массы темных и
белых  курток  мелькали  красные  и  голубые  пятна  - это были шарфы и шали
женщин.  Эйлвард,  держа под руку двух рыбачек, клялся в любви то правой, то
левой,  а  Большой  Джон  плыл, словно глыба, впереди толпы, и на его мощном
плече  восседала круглолицая девчонка, обвив белой мягкой рукой его голову в
сверкающем  шлеме.  Так  двигалась  толпа до самых городских ворот, где была
остановлена  неправдоподобно  жирным  человеком, который выскочил из города,
причем в каждой черте его румяного лица выражалась ярость.
     - Ну  так как же, сэр? - заревел он, словно бык, обращаясь к городскому
голове. - Как же? Насчет устриц и ракушек-петушков?
     - Клянусь  пресвятой  Девой,  дорогой сэр Оливер, - воскликнул тот, - у
меня  были такие заботы из-за этих гнусных негодяев у нас под боком, что все
это совершенно вылетело из головы!
     - Слова,  слова!  -  снова  яростно  заорал  сэр Оливер. - И вы думаете
отделаться  от  меня  словами?  Я  спрашиваю  еще  раз,  как насчет устриц и
ракушек?
     - Дорогой  сэр,  ваши  речи  внушают  мне  тревогу, - ответил городской
голова.  -  Я мирный торговец и не привык, чтобы на меня кричали из-за таких
мелочей.
     - Мелочи!  - взвизгнул толстяк. - Мелочи! Устрицы и ракушки! Пригласили
меня  на  званый  обед  городских  властей,  а когда я прихожу, меня ожидают
холодный прием и пустой стол. Где мой копьеносец?
     - Нет  же,  сэр Оливер, послушайте, сэр Оливер, - вмешался, смеясь, сэр
Найджел.  -  Пусть  ваш гнев утихнет, ведь вместо этого кушанья вы встретили
старого друга и товарища.
     - Клянусь  святым  Мартином!  -  заорал  тучный  рыцарь, причем все его
негодование  мгновенно сменилось радостью. - Да это же мой дорогой маленький
петушок  с  берегов  Гаронны!  Ах, дорогой друг, как я рад видеть вас! Какие
деньки мы пережили вместе!
     - Ну  да,  клянусь своей судьбой! - воскликнул сэр Найджел, и глаза его
заблестели.  - Мы повидали истинных храбрецов, и наши знамена развевались во
время  многих  схваток,  клянусь  апостолом!  Мы  познали  во Франции немало
радостей!
     - И  горестей  тоже,  -  добавил  другой. - У меня остались и печальные
воспоминания об этой стране. Вы помните, что постигло нас в Либурне?
     - Нет, но я помню одно: мы, во всяком случае, пустили в ход мечи.
     - Ну  и  ну!  -  воскликнул  сэр  Оливер.  - А вы все еще держите в уме
только  клинки  да шлемы! Нет у вас в душе места для более кротких радостей.
Ах,  я  до сих пор не могу говорить об этом без волнения. Такой пирог, такие
нежные  голуби,  а в подливе не соль, а сахар! И вы были в тот день со мной,
и сэр Клод Латур, и лорд Поммерс!
     - Вспоминаю,  -  сказал  сэр  Найджел,  рассмеявшись,  - и как вы гнали
повара  по  улице  и  как  грозились  сжечь  гостиницу.  Клянусь  апостолом,
досточтимый  сэр,  -  обратился  он к городскому голове, - мой старый друг -
опасный человек, и советую вам постараться уладить с ним ваши разногласия.
     - Через  час  устрицы  и  ракушки  будут  готовы,  -  ответил городской