толпой.
     - Hola!  Гэффер  Хиггинсон!  - крикнул Эйлвард, завидев дородную фигуру
деревенского  трактирщика. - Видно, придется другим угощаться твоим хваленым
светлым пивом, mon gar? Прости-прощай.
     - Клянусь  апостолом  Павлом, не придется! - отозвался трактирщик. - Вы
все  высосали. Хоть бы каплю оставили в бочонке - да черта с два! Давно пора
вам убираться отсюда.
     - Коли  твоя бочка пуста, значит, кошелек у тебя набит! - рявкнул Хордл
Джон.
     - Смотри, дед, сбереги для нас самое лучшее, когда мы вернемся.
     - А  ты, лучник, сбереги-ка свою глотку, чтоб было куда лить! - крикнул
чей-то голос из толпы, и все захохотали над этой грубоватой остротой.
     - Обещаешь пиво, обещаю и глотку, - спокойно отозвался Джон.
     - Сомкнуть  ряды,  -  приказал  Эйлвард.  -  En avant, mes enfants! Ax,
клянусь  моими  десятью  пальцами,  вон она, моя милочка Мэри с монастырской
мельницы.  Ma  foi,  да  она же красавица! Adieu, Мэри, ma cheri. Мое сердце
навеки  принадлежит  тебе.  Затяни-ка  пояс,  Уоткинс, и расправь плечи, как
подобает  воину  Белого  отряда.  Клянусь эфесом! Ваши куртки станут не чище
моей, пока вы снова увидите Хенджистбери-Хед.
     Отряд  уже  успел дойти до поворота дороги, а сэр Найджел Лоринг только
еще  выехал  из своего замка; под ним был Поммерс, его рослый боевой конь, и
когда  по  деревянному  подъемному  мосту  загремели  его  мощные копыта, их
грохот   отдался   громким   эхом  в  сумрачном  пролете.  Сэр  Найджел  был
по-прежнему  в  своей  бархатной одежде мирного времени, в плоском бархатном
берете  с  кудрявым  страусовым  пером,  прикрепленным золотой пряжкой. Трем
ехавшим  позади  него  руженосцам казалось, что на голове у рыцаря не только
перо  птицы,  но  и  ее  яйцо,  ибо  сзади  его  лысина блестела, как шар из
слоновой  кости.  При  нем  не  было  оружия,  только длинный и тяжелый меч,
висевший  на  луке  седла, но Терлейк вез перед ним высокий шлем, увенчанный
изображением  дракона,  Форд  держал  тяжелое  тисовое  копье  с раздвоенным
знаменем,  тогда как Аллейну был доверен расписной щит. Леди Лоринг ехала на
дамской  верховой  лошади  по левую руку от своего супруга; она намеревалась
проводить  его  до  лесной  опушки  и  время от времени повертывалась к нему
своим  резко  очерченным лицом, задумчиво окидывая взглядом его снаряжение и
доспехи.
     - Я  надеюсь,  что ничего не забыто, - заметила она наконец и приказала
Аллейну  ехать  рядом  с ней по другую сторону. - Доверяю его вам, Эдриксон.
Штаны,  рубашки,  куртки и нижнее белье - в коричневой корзине на левом боку
у  мулла. В холодные ночи он пьет вино подогретым - мальвазию или вернэдж, а
пряностей  нужно  класть,  сколько  поместится  на  ногте  большого  пальца.
Следите  за  ним,  чтобы  он менял белье, когда вернется разгоряченный после
стычки.  В  баночке  есть гусиный жир, на случай, если при перемене погоды у
него начнут ныть старые раны. И пусть одеяла у него будут сухие, и...
     - Оставь,  жизнь  моя,  -  прервал ее малорослый рыцарь. - Не тревожься
сейчас  насчет  всего этого. Почему ты так бледен и печален, Эдриксон? Разве
не  должно  взыграть  сердце истинного мужа при виде достойного отряда столь
отважных  копейщиков  и  веселых лучников? Клянусь апостолом Павлом, было бы
очень  плохо,  если бы меня не радовало, что впереди моих храбрых соратников
реют пять алых роз.
     - Кошелек  я  уже  отдала  вам, Эдриксон, - продолжала леди Лоринг. - В
нем  двадцать  три  марки,  один  нобиль,  три  шиллинга и четыре пенса, это
большие  деньги,  и  они  доверены  одному  человеку.  И  прошу вас помнить,
Эдриксон,  что  у  него  две пары башмаков - одна из красной кожи, на каждый
день,  а  другая  - с золотыми цепочками на носках, эти пусть надевает, если
ему придется пить вино с Принцем или с Чандосом.
     - Дорогая  птичка, - сказал сэр Лоринг, - мне очень жаль расставаться с
вами,  но вот мы уже достигли опушки, и не годится мне увозить хозяйку замка
слишком далеко от ее владений.
     - Послушайте,  дорогой  супруг, - воскликнула она, и губы ее задрожали,
-  разрешите  мне  проехать с вами еще один ферлонвам и так предстоят долгие мили в печальном одиночестве.
     ______________
     
     - Ну,  пусть  будет по-вашему, радость моего сердца, - ответил он. - Но
вы  должны мне что-нибудь дать в залог. С тех пор, как я узнал вас, дорогая,
у  меня  вошло  в  обычай:  где бы я ни оказался - в лагере, в городах или в
крепостях,  - всюду герольд должен возвестить, что так как дама моего сердца
-  самая  красивая  и  прелестная из всех дам христианского мира, то я сочту
для  себя  великой  честью  и  любезным  одолжением,  если  мне  будет  дана
возможность   троекратно   сразиться  на  острых  копьях  с  любым  рыцарем,
утверждающим,  что  и его дама обладает теми же достоинствами. Поэтому, молю
вас,  моя  прекрасная  голубка,  пожертвовать  мне  одну  из  ваших замшевых
перчаток, чтобы я мог носить ее как символ той, чьим слугой я буду вечно.
     - Увы,   увы,  зачем  называть  меня  красивейшей  и  прелестнейшей!  -
воскликнула  она.  -  Как  бы  я  хотела  быть  ради  вас, дорогой супруг, и
красивой  и  прелестной,  но  на  самом  деле я стара и безобразна, и рыцари
будут смеяться, если вы поднимете копье, прославляя меня.
     - Эдриксон,  -  обратился  сэр  Найджел  к  своему оруженосцу, - у тебя
глаза  молодые,  а  мои  слегка  затуманены  возрастом.  Если тебе доведется
увидеть,  что  какой-либо  рыцарь засмеялся, или даже только усмехнулся, или
хотя  бы  изумленно поднял брови, скривил губы или иным каким-нибудь образом
выказал  свое  удивление, что я защищаю эту леди Мэри, ты запомнишь его имя,
его герб, узнаешь, где он живет. Итак, вашу перчатку, греза моей жизни!
     Леди  Мэри Лоринг стянула с руки желтую замшевую перчатку, он принял ее
с почтительным поклоном и прикрепил спереди к своему бархатному берету.
     - Она  будет возле другого моего ангела-хранителя, пояснил он, указывая
на  изображение святого, приколотое рядом. - А теперь, моя самая дорогая, вы
отъехали  достаточно  далеко.  Пусть  святая Дева охранит вас и поможет вам!
Один поцелуй!
     Он  наклонился  к ней, затем пришпорил коня и галопом поскакал вслед за
своим  отрядом,  сопровождаемый  тремя  оруженосцами. Проехав полмили, когда
дорога  уже  поднялась на вершину холма, всадники обернулись, - леди Мэри на
своей  белой  лошади  все еще была там, где они ее оставили. Через мгновение
они уже спускались по другую сторону холма, и она исчезла из их глаз.


                                 Глава XIV

КАК СЭР НАЙДЖЕЛ