овладели столицей Германии и водрузили советский флаг над рейхстагом.
Г.К. Жуков за умелое руководство войсками и личную отвагу в Берлинской операции
был удостоен третьей медали "Золотая звезда" Героя Советского Союза.
Берлинская операция вызывала после войны больше всего различных неоднозначных
толков. Поэтому представляется необходимым остановиться на некоторых из
проблемных вопросов истории этой операции.
Первый вопрос, который поднимался еще на военно-научной конференции в декабре
1945 г. и затем вновь был затронут маршалом В.И. Чуйковым в 60-е гг., касается
того, что нашим войскам после завершения Висло-Одерской операции следовало не
останавливаться на р. Одер, а сразу же продолжать наступление и с ходу овладеть
Берлином. Георгий Константинович вполне обоснованно доказал, что такая задача в
марте 1945 г. была практически нереальной. В ходе войны, не раз смело идя на
риск, на этот раз он считал невозможным рисковать. И хотя Сталин после выхода
войск 1-го Белорусского фронта на р. Одер настойчиво требовал продолжения
наступления, и сам Жуков первоначально ориентировал командующих армиями на
безостановочное продолжение наступления на Берлин, затем, взвесив все
особенности изменившейся обстановки, он отказался от этого. Он убедительно
доказал, что Берлинскую операцию можно начинать только после определенной
оперативной паузы и основательной подготовки. Почему же в феврале, после выхода
на рубеж Быдгоша, Жуков добивается безостановочного развития операции на р.
Одер, а на этом рубеже вдруг считал нужным остановиться? По этому поводу
некоторые историки риторически вопрошали, какого же он принципа придерживается:
непрерывности наступления или теории "затухающей операции" (был найден и такой
дохлый, надуманный термин). А Жуков потому и был великим полководцем, что он не
придерживался отвлеченных принципов, а исходил из глубокого анализа конкретной
оперативно-стратегической обстановки, подчеркивая: "всем повелевает обстановка".
Самый "хороший", испытанный опытом принцип в одних случаях может годиться, в
других -- нет.
Жуков считал, что для продолжения наступательной операции на Берлинском
направлении нужно было решить ряд неотложных проблем.
Во-первых, восстановить необходимую для трудной операции боеспособность войск,
пополнить их личным составом, боеприпасами, горюче-смазочными и другими
материалами.
Это в наши дни вынашиваются идеи создания такой централизованной системы
тылового обеспечения, чтобы избавить командующих от "мелких тыловых забот". Во
время войны организация тыла, особенно подвоз боеприпасов, считались важнейшими
оперативно-стратегическими вопросами, и командующие посвящали этому делу
значительную часть своего времени и усилий. Без этого все остальные оперативные
вопросы повисали в воздухе. На 1-м Белорусском фронте после проведения
предыдущей операции и продвижения войск до 500 км тыловые части отстали, авиация
базировалась на большой глубине. Все это надо было подтянуть. Требовалось также
завершить уничтожение окруженных вражеских группировок в районах Шнайдемюль и
Познань, которые продолжали сковывать значительные силы войск фронта и нарушали
коммуникации, а также расширить и закрепить захваченные плацдармы на р. Одер,
без чего невозможно было сосредоточить, развернуть там ударные группировки для
предстоящего наступления. Наконец, войскам нужно было дать хоть небольшой отдых.

Во-вторых, разгромить угрожающую группировку в Восточной Померании, которая
могла нанести контрудар с севера по вырвавшимся вперед войскам 1-го Белорусского
фронта. Для решения этой задачи с 10 февраля по 4 апреля 1945 г. силами 2-го и
1-го Белорусских фронтов во взаимодействии с Балтийским флотом была проведена
Восточно-Померанская операция. Только после этого стало возможным возвратить на
Берлинское направление танковые и несколько общевойсковых армий 1-го
Белорусского фронта. Ясно, что фронт не мог проводить одновременные операции на
северном и западном направлениях. Нельзя было исключать и такой вариант, когда
германское командование могло бы снять все силы против англо-американского
фронта и бросить их против советских войск.
Как считал Жуков, в первых числах февраля стала назревать серьезная опасность
контрудара со стороны Восточной Померании во фланг и тыл выдвигавшейся к Одеру
главной группировки фронта. Вот что показал на допросе по этому поводу немецкий
фельдмаршал Кейтель:
"В феврале-марте 1945 года предполагалось провести контрнаступление против
войск, наступавших на Берлин, использовав для этого Померанский плацдарм.
Планировалось, что, прикрывшись в районе ГрудзЈндз, войска группы армий "Висла"
прорвут русский фронт и выйдут через долины рек Варта и Нетце с тыла на
Кюстрин".
Этот замысел подтверждает также и генерал-полковник Гудериан. В своей книге
"Воспоминания солдата" он писал: "Немецкое командование намеревалось нанести
мощный контрудар силами группы армий "Висла" с молниеносной быстротой, пока
русские не подтянули к фронту крупные силы или пока они не разгадали наших
намерений".
Приведенные свидетельства военных руководителей фашистской Германии не оставляют
сомнений в том, что опасность со стороны Восточной Померании была реальной.
Однако командование 1-го Белорусского фронта своевременно приняло необходимые
меры для активного противодействия врагу.
Рисковать в данном случае было нежелательно еще и потому, что даже в случае
временной неудачи под Берлином наподобие того, что случилось с
англо-американскими войсками в Арденнах, можно было "смазать" не только военный,
но и политический авторитет Советского Союза, что могло дать дополнительные
козыри для интриг гитлеровского руководства и иметь другие негативные
последствия. Да и потери войск могли быть значительно большими. Жуков хотел и
добился, чтобы Берлинская операция была подготовлена и проведена наверняка.
Полководческая зрелость Жукова проявилась и в том, что он не превращал действия
своего фронта в самоцель, а подчинял их общим интересам всей Берлинской
стратегической операции.
В марте 1945 гитлеровское командование во многом рассчитывало на наше огульное
наступление на Берлин. В.И. Чуйков и другие помимо прочего упустили из виду то,
о чем 15 марта Геббельс с глубоким разочарованием записал в своем "Дневнике":
"Наши генштабисты ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы допустили
поздней осенью 1941 года при разработке планов окружения Москвы, а именно: идти
прямо на столицу врага, не оглядываясь ни направо, ни налево и не заботясь о
прикрытии флангов. С этим мы здорово просчитались в свое время".
Л. Мехлис, посланный в 1942 г. на Крымский фронт в качестве представителя
Ставки, сделав все для дезорганизации работы командования фронта, просил Сталина
заменить командующего фронтом генерала Д. Козлова кем-либо вроде Гинденбурга.
Верховный ему ответил: "... Вы не можете не знать, что у нас нет в резерве
гинденбургов и что не нужно быть Гинденбургом, чтобы справиться с положением дел
в Крыму". Теперь, в конце войны, не Мехлис, много сделавший, чтобы истребить
своих гинденбургов, а Геббельс мечтал о таких полководцах, как Жуков, Конев и
Рокоссовский. Вот так под давлением жизненных обстоятельств менялись взгляды