восхищает национальный прагматизм американского государства, которое "как зеницу
ока, бережет сограждан, максимально обеспечивая успех чужой, а не своей кровью"
(автора не смущает, что атомные бомбы сброшены на мирное население). Слов нет,
нашим политикам не мешало бы поучиться американскому национальному эгоизму.
Вместе с тем следовало бы задуматься, насколько рационален такой эгоизм, если
соотносить его с целями борьбы с общим противником, интересами союзников,
особенно если союзники и партнеры будут поступать в таком же духе по отношению к
американцам.
Известно, например, что в мае 1945 г. японское правительство предлагало СССР
выступить посредником в поисках путей прекращения войны с США. Взамен
предлагалось вернуть Советскому Союзу Сахалин, Курильские острова и еще
некоторые территории. Если руководствоваться только "национальным прагматизмом"
и игнорировать интересы общей борьбы и союзников, Советский Союз имел
возможность достичь своих политических и военно-стратегических целей не вступая
в войну против Японии и не имея никаких потерь. Но как пишет президент Трумэн,
Сталин дал японцам отрицательный ответ и "я поблагодарил маршала Сталина". Он же
после Потсдамской конференции, где была достигнута окончательная договоренность
о вступлении СССР в войну с Японией, в своем дневнике записал: "когда это
случится -- японцам конец". К этому времени решение о применении атомных бомб
против Японии президентом в принципе уже было принято. СССР мог вполне
уклониться от войны, в этом случае Япония и после применения против нее атомных
бомб продолжала бы сопротивление и тогда могли оправдаться расчеты американского
командования на то, что войну против Японии удастся завершить лишь в 1946 или в
1947 г., смирившись с потерями около одного миллиона американских солдат. Вот
что могло и может быть, если не только американцы, но и другие государства будут
руководствоваться в политике и стратегии исключительно национальным эгоизмом.
Таковы действительные уроки и, как выразился уважаемый журналист, "жесткие
прикладные истины американской демократии и демократии вообще", ибо в наше время
подобный подход куда опаснее, чем в прошлом. Поэтому жизненные интересы США и
России требуют вспомнить о начале совсем другого сотрудничества, которое
пытались заложить Эйзенхауэр и Жуков.
В последнее время появились суждения о том, что войну советского народа против
фашистской Германии можно считать отечественной и освободительной только до
момента выхода советских войск к нашим государственным границам. Дальше вроде бы
западные страны вели войну освободительную, а мы -- захватническую.
Высказывается точка зрения, что Советскому Союзу следовало выйти на свои границы
и на этом кончать войну. Тогда, мол, война на год раньше кончилась бы. Кончить
войну, не добив фашизм, сохранив гитлеровскую армию, оставив под оккупацией
Польшу, Чехословакию и другие страны, не освободив угнанных в неволю своих
соотечественников и военнопленных?! При самых благих намерениях вряд ли это было
возможно и тем более целесообразно. Перечисляя все очевидные негативные аспекты
такого решения, скажем лишь о том, что в этом случае вместо 50 лет мирной жизни
нашему народу возможно, пришлось бы перенести еще одну тяжелую войну.
Великая Отечественная война навсегда останется одним из самых трагических и
героических периодов в истории нашей страны. Разные страницы были в истории
войны и их толкование еще долго будет вызывать горячие споры и различные
суждения. Но ничто не может поколебать величие и значимость победы. Никто не
вправе отрицать главного. Советский народ и его армия вынесли на своих плечах
основную тяжесть войны и внесли решающий вклад в освобождение народов Европы и
Азии и достижение победы над фашистской Германией, милитаристской Японией и их
союзниками. Несомненной и общепризнанной во всем мире остается и огромная роль,
которую сыграл в достижении победы маршал Советского Союза Георгий
Константинович Жуков, как наиболее талантливый и выдающийся полководец второй
мировой войны.
3. Кто и в чем обвиняет Жукова?
Прежде всего те политические общественные круги в нашей стране и за рубежом,
обслуживающие их средства массовой информации, кто ставит своей целью
дискредитировать победу Советского Союза во второй мировой войне, вообще лишить
российский народ исторической памяти, национального достоинства и тем самым
заложить в его сознание чувство исторической неполноценности и обреченности.
Одной из самых ярких личностей, олицетворяющих нашу победу в минувшей войне и
национальное достоинство российских народов, является Г.К. Жуков. Поэтому не
случайно люди, чуждые подлинным российским национальным интересам, кому не по
нутру наша армия и ее герои, направляют свои отравленные ложью стрелы в первую
очередь против великого полководца. Как справедливо отмечали генерал-полковник
Родионов И.Н. и другие товарищи из Академии Генштаба: "Жуков по праву стал одной
из выдающихся фигур в национальном самосознании нашего народа, и именно поэтому
появились нападки на него, как на национального героя...".
Причем опубликовать что-либо доброе о Жукове или других полководцах невозможно.
В то время как порочащие их материалы охотно издаются и тиражируются.
В истории не раз уже бывало, когда победившие революции во многом невольно
копировали свергнутые режимы, повторяли в еще более жестоком виде методы их
борьбы с противниками, оппозицией и в конечном счете приходили к тому, против
чего боролись. В последнее время, когда непримиримость ужесточилась, многие
справедливо выражают озабоченность тем, что продолжение такой линии может
привести к новой форме единомыслия, что было бы опасным не только для судьбы
исторической науки, но и вообще для демократии, для всего общества.
Поощрение конъюнктурности неизбежно ведет к снижению научной требовательности. В
научную среду под прикрытием модной политической демагогии легко проникает масса
посредственностей, порождающих ту самую глухую стену, о которую в истории науки
разбивались многие новые мысли и открытия. Эта среда и порождает в основном
ниспровергателей Жукова.
На этой бесплодной ниве, к сожалению, подвизается В.П. Астафьев -- известный
писатель-фронтовик. В последние годы он не только о Жукове, но и о всей войне
пишет как-то озлобленно, однобоко, главным образом о ее грязной, жестокой
стороне. Вроде бы оно и правильно. Все это было, война есть война. Но В.
Астафьев, -- замечает Виктор Розов, -- "как бы забывает, во имя чего она нами
велась, что это все было необходимо для спасения Родины, то есть матери нашей.
Ведь если ты хочешь спасти свою мать или спасти своего ребенка, ты готов горло
врагу перекусить". Присоединился к ниспровергателям полководца писатель В.
Солоухин, которого, как говорят, война обошла стороной.
Среди других историков и публицистов, занимающихся дискредитацией Жукова, нет
людей ни с таким фронтовым опытом, как у В. Астафьева, ни с современными
военными и военно-историческими знаниями, без чего судить обоснованно о
чьем-либо полководческом искусстве невозможно. Кто же они? Один из них во время
войны заведовал библиотекой, был начальником Дома офицеров; другой --
разносчиком газет в политотделе корпуса; третий ухитрился всю войну просидеть в
запасном полку и только к концу войны на короткое время попал на фронт. На этом
недостойном поприще ниспровержения нашей победы и Жукова пытаются приобрести
себе скандальную известность и некоторые более молодые, не нашедшие себя в