словах может быть и правда, но в данном случае люди ее не примут, так как кроме
этого в их жизни есть и другие события. Так и в День Победы -- помянут они и
тех, кто ушел из жизни, но все к этому сводить не станут -- День Победы -- это
праздник!
Иногда, чтобы уйти от сути дела или принизить роль Жукова и других полководцев,
говорят, не одни они победили, победил народ. В принципе это верно. Но к народу
относятся и Жуков и Власов, рядовой Матросов, Зоя Космодемьянская и те, кто
бежал с фронта, служил в полицаях. Подавляющее большинство советских людей,
составляющих народ, до конца остались верными своей Родине. Но мерить всех одной
меркой тоже нельзя. Поэтому народ будет прославлять тех, кто больше всего сделал
для победы, поклонится и маршалам и рядовым. С полным правом воздастся должное и
маршалу Жукову.
Виктор Петрович Астафьев когда-то написал хорошие книги о войне. Еще в 1985 г.
он справедливо писал: "О войне и о войнах надо говорить всю правду, пусть иногда
и горькую. Мы достойно вели себя на войне и достойны не только благодарности, но
и самой высокой, самой святой правды, мы и весь наш многострадальный героический
народ на века, на все будущие времена прославивший себя и трудом, и ратным
делом".
Теперь вдруг, в новые времена, оказывается, этого народа не стало.
Сейчас он уже пишет: "В итоге всего этого и получилось у нас: был народ -- стало
народонаселение, аморфная, послушная масса трудящихся, не осознающая своих
интересов, не способная самоорганизоваться для их защиты, с энтузиазмом
голосующая то за Жириновского, то за Зюганова".
Виктор Петрович по этому вопросу уже заодно с А. Нуйкиным и М. Капустиным.
"Хватит уже молиться на наш "святой народ"! Да нет его давно уже, этого народа,
есть то, что достаточно точно описала прозорливая западная мысль -- есть масса!
(см. "Восстание масс" Ортеги; читайте Рисмена, Миллса, Белла, Шилза)" -- пишет
философ М. Капустин.
Таким образом, был народ без героев, а теперь уже и самого народа нет. Но когда
победу ниспровергают, а героев унижают, замахнувшись даже на Жукова, побед и
подвигов может не быть уже никогда. На это может быть и делается расчет.
В результате ряда откровенных бесед после войны Г.К. Жуков и Д. Эйзенхауэр
сошлись на том, что советский и американский народы имеют много общих интересов
и поэтому должны продолжать тесное сотрудничество, которое обеспечило нашу общую
победу.
Но несмотря на официальную договоренность, наши власти не дали Жукову
возможность посетить США. А Эйзенхауэра увели в сторону другие политические
силы. Начавшаяся "холодная война" нанесла огромный вред не только
советско-американским отношениям, но и всему международному сообществу. Но и с
окончанием "холодной войны" ее завалы в области истории второй мировой войны до
сих пор не преодолены. Дело не только в отдельных ошибках и извращениях истории
второй мировой войны или, скажем, роли Жукова в важнейших сражениях, а в
реальной позиции, которая занимается сегодня.
Если наши бывшие союзники по антигитлеровской коалиции не сочли нужным
пригласить представителей России на 50-летие Нормандской операции или настояли
на том, чтобы их войска и части российской армии порознь выводились из Берлина,
то это вынуждает еще раз задуматься над тем, почему они не хотели договариваться
с СССР еще в 1939 г., почему так долго тянули с открытием второго фронта, как и
над некоторыми другими событиями периода "холодной войны".
И официально провозглашенное "партнерство во имя мира", и другие формально
заключенные соглашения, и самые громкие политические заверения о благих
намерениях мало что дают и мы уже сполна это испытали еще в 1941 г. Главным
является стратегическая направленность политики, стремление к искреннему и
честному сотрудничеству, чего нет, к сожалению, и поныне.
Но опыт войны свидетельствует о том, что, несмотря на трудности и противоречия,
такое сотрудничество возможно и необходимо, особенно между народами и ветеранами
наших стран, которые и в прошлую войну не занимались политическими играми, а
честно сражались и вместе ковали победу. Большое значение для такого
сотрудничества имеет и создание добротной исторической базы, объективно
вскрывающей ошибки и уроки прошлого. Только правдивая история, свободная как от
прежнего приукрашивания и замалчивания неугодных фактов, так и современного все
отрицающего нигилизма, может способствовать укреплению мер доверия между
народами. Нужна и элементарная преемственность исторического процесса.
Нормальному человеку трудно понять, почему отмечается 300-летие флота и 4-летие
российской армии. Попытки некоторых историков перечеркнуть целые периоды истории
или потрафить западным коллегам и подогнать оценки и выводы по истории второй
мировой войны под модные и идеологизированные на новый лад веяния лишь вызывают
недоверие и сеют новые подозрения, еще больше дискредитируя историческую науку.
Вообще, выдающиеся, мыслящие люди России отрицательно относились к
нигилистическому подходу к отечественной истории. В свое время Л.Н. Толстой
критиковал односторонность исследований истории С.М. Соловьевым, принижение им
роли народа, который не только управлялся сменявшими друг друга государями, но и
созидал, жил своей жизнью. Такой подход, по мнению великого писателя, не давал
историку постичь главную суть и саму тайну истории. "Читаю историю Соловьева, --
писал Толстой. -- Все, по истории этой, было безобразие в допетровской России:
жестокость, грабеж, грубость, глупость, неумение ничего сделать... Читаешь эту
историю и невольно приходишь к заключению, что рядом безобразий совершилась
история России. Но как же так ряд безобразий произвели великое, единое
государство? Но кроме того, читая о том, как грабили, правили, воевали (только
об этом и речь в истории), невольно приходишь к вопросу: что грабили и разоряли?
А от этого вопроса к другому: кто производил то, что разоряли?".
В последнее время освещение истории Великой Отечественной войны, значение победы
в ней часто даются только под одним углом зрения -- необходимости
разоблачительного подхода к нашему прошлому и слишком уж легко оправдывается
все, что делалось и делается на Западе.
В "Известиях" Станислав Кондрашев пытался даже оправдать то, что осудила уже вся
мировая общественность, а именно -- применение США 50 лет назад атомных бомб для
уничтожения десятков тысяч мирных жителей в Хиросиме и Нагасаки. Эта варварская
акция была предпринята исключительно с политическими целями, так как никакой
военной необходимости в ней не было. Ми Чарлз в книге "Встреча в Потсдаме"
писал, что государственный секретарь США "...считал, что главное достоинство
бомбы -- отнюдь не в степени ее воздействия на Японию. Бомба, -- говорил он, --
будет применена с иной целью, а именно: сделать русских более сговорчивыми в
Европе". Уинстон Черчилль, получив сообщение Трумэна о предстоящем применении
атомного оружия, и не подумал о противнике, с которым воевали. В беседе с
фельдмаршалом Аланбруком он весьма определенно заявил: "Теперь у нас есть новое
средство, которое сбалансирует соотношение сил с Россией... Сейчас Советскому
Союзу можно заявить: Ну раз вы настаиваете, чтобы сделать то или это, ладно
же... А потом мы посмотрим, куда же они подевались, эти русские". Так, что цели
были совсем не те, которые им задним числом приписывает С.Кондрашев. Его