неловко говорить о любых потерях, с чьей бы то стороны они ни были, но делать
это приходится только для того, чтобы показать недопустимость такой подтасовки
фактов.
Как уже отмечалось, безвозвратные военные потери советских Вооруженных Сил
составляют 8,6 млн. человек. Остальные наши потери ( более 18 млн. чел.)
относятся к мирному населению, больше всего пострадавшему от фашистских зверств
и репрессий. Сами немецкие историки пишут о том, что Германия захватила 5 млн.
наших военнопленных. Но из них возвратились после войны лишь 1836 тыс. человек.
Куда девались остальные, какова их трагическая судьба в фашистском плену --
теперь уже хорошо известно. Если бы Советская Армия, придя на немецкую землю,
поступала по отношению к мирному населению и военнопленным так же, как фашисты к
нашим людям, соотношение потерь было бы другим, но этого не случилось. И не
могло случиться.
И теперь "цивилизованный" подход к этому крайне деликатному вопросу довели до
того, что нашему народу ставят в вину его же гуманность, да еще пытаются
привесить к этой "вине" жертвы фашистских злодеяний. И приходится только
удивляться, что люди, исповедующие такую дикую "логику", смеют говорить, что
выступают за историческую "правду". И, конечно, более углубленная работа по
выявлению структуры потерь должна продолжаться. В частности, в Генштабе нет
точных сведений о потерях наших войск в 1941 г. (донесения от штабов не всегда
поступали) и поэтому данные за этот период выявлены на основе сопоставления
обобщенных документальных материалов о количестве имевшихся войск к началу
войны, поданного пополнения и оставшейся численности действующей армии к концу
1941 г.
Сейчас вообще нужно не охаивать огульно то, что сделано, как поступают доктора
наук Мерцаловы ("Свободная мысль" No 3, 1993 г.), а опираясь на опубликованные
официальные данные, искать новые источники, дополнительные данные и сопоставлять
конкретные сведения и документы. Критиковать и все ставить под сомнение, не
приводя никаких других данных и источников, -- это самое легкое и вместе с тем и
самое бесплодное занятие. Нужна критическая, но конкретная работа. Нельзя верить
и многим сообщениям германского командования о наших потерях и захваченных
пленных, как и докладам наших штабов о немецких потерях. Данные о потерях
противника по соображениям военного времени всегда завышались, да и определить
их точно во время военных действий практически невозможно.
За время войны были также большими потери в вооружении и военной технике.
Советская Армия потеряла 61,5 тыс. орудий и минометов полевой артиллерии, 83,5
тыс. танков, 13 тыс. самоходно-артиллерийских установок, более 46 тыс.
самолетов, 1014 боевых кораблей. Ежесуточно в советских войсках в среднем
выбывало 11 тыс. единиц стрелкового оружия, 68 танков, 224 орудия и миномета, 30
самолетов.
Германские вооруженные силы потеряли танков и штурмовых орудий 42,7 тыс., орудий
и минометов -- 394, 2 тыс., боевых самолетов -- 75,7 тыс.
Но если к концу войны фашистская армия вообще перестала существовать и потеряла
все вооружение, произведенное ею перед нападением на СССР и в ходе войны, то
советские вооруженные силы к 9.5.1945 г. на своем оснащении имели 35,2 тыс.
танков и САУ -- в 1,6 раза больше, чем у нее было на 22.6.1941 г., орудий и
минометов 321,5 тыс. единиц (превышение в 2,5 раза), боевых самолетов -- 47,3
тыс. -- в 2,4 раза больше, чем в начале войны.
В ответ на некоторые измышления в иностранной печати о нашей победе Г.К. Жуков в
одном из своих интервью в 1945 г. сказал: мы со своими армиями, со своим оружием
стоим в Берлине, а фашистской армии я больше не вижу.
Вместе с тем, рассматривая боевые потери, надо сказать и о совершенно не
оправданных интересами боевой обстановки потерях, которых в ряде случаев
наверняка можно было избежать. Так, ошибки Сталина в 1941 году привели к потере
более 3 млн. человек.
Упрямство Сталина и несвоевременный отвод основной группировки войск
Юго-Западного фронта за р. Днепр увеличили наши потери примерно на полмиллиона
человек. Просчеты ВГК, неумелое руководство командующих и командиров на местах
привели к большим потерям в Крыму и под Харьковом в 1942 г., в наступательных
операциях Западного фронта зимой 1943--1944 гг. и в некоторых других операциях.
К сожалению, в нашей армии существовала и такая практика, когда по указаниям
Сталина и других начальников требовали продолжения практически завершившихся
наступательных операций, несмотря на то, что наступление уже явно выдохлось, и в
таких бесплодных, неподготовленных и материально необеспеченных атаках наши
войска порой несли больше потерь, чем в основной части успешно проведенной
операции. Бои такого характера, конечно, изматывали и противника, не давая ему
закрепляться, но и своим войскам наносили в ряде случаев несопоставимый урон.
Как уже было сказано по ходу нашего повествования, именно Г.К. Жуков на
протяжении всей войны как мог противостоял произволу Сталина в этих вопросах и
многое он предотвратил, но не все было и в его силах. Выражаясь словами А.
Твардовского: "Тут ни убавить, ни прибавить -- так это было на войне".
Наши потери могли бы быть сокращены, если бы западные союзники открыли второй
фронт в 1942 или в 1943 г. Кстати, когда сравнивают наши жертвы с потерями
американских или английских войск, то забывают об одном очень важном
обстоятельстве. Судьба войны решалась на советско-германском фронте, где
происходили наиболее ожесточенные сражения. Пользуясь скованностью германских
войск на этом фронте, командование союзников имело возможность и не спешить,
могло из года в года откладывать открытие второго фронта или ту или иную
операцию. Но этого не могло себе позволить советское командование, ибо от ряда
сражений -- под Москвой, Сталинградом, Курском и др., уклоняться было
невозможно. Больше заинтересованное в быстрейшем окончании воины, оно более
последовательно выполняло и союзнический долг, начиная иногда по просьбе
союзников операции ранее установленных сроков, как это было, например, в
Висло-Одерской операции в январе 1945 г.
Отрицательное значение имели и некоторые другие факторы, вызвавшие большие
потери, о них откровенно и обоснованно говорится в воспоминаниях Г.К. Жукова.
Анализировать причины потерь нужно и сегодня, но делать это грамотно, не
устраивая вокруг такой щепетильной проблемы скандальные сенсации.
Сколько было заклинаний по поводу того, что Генеральный штаб скрывает данные о
потерях. Но из документов, опубликованных в журнале "Источник" No 5, за 1994 г.,
видно, что Министерством обороны представлялись предложения в ЦК КПСС об
опубликовании сведений о потерях, но как раз те политические деятели, которые
больше всего говорили о "сокрытии" этих данных, под всевозможными предлогами
возражали, тормозили предание их огласке в печати.
Продолжаются спекуляции и после опубликования официальных (ранее закрытых)
данных. Причем некоторые газеты обязательно ко Дню Победы приурочивают
публикации о потерях и поражениях.
Но в любой, даже самой несчастной семье, кроме горестей, бывают и праздничные
дни. Представьте себе, например, человека, который приходит на свадьбу, и
начинает долго и нудно говорить только об умерших, погибших, несчастьях. В его