Во-вторых, отчего в мире политическом возникают обстоятельства,
препятствующие давать мир? Это дело истории вековой.

Но и в записках можно взглянуть на то, что способствовало Наполеону
заполнить умы народа французского?

Дюкло, живописец нравов восемнадцатого века, сказал: "Le Francais est
L'enfant de L'Europe. Главный его недостаток-быть всегда юным. Для него нет
зрелых лет, у него от юности шаг к старости". Отчего же существовало такое
детство? "Кто не знает истории своего отечества,-говорит Цицерон,-тот живет
в вечном ребячестве". Ужели французы XVIII века не знали своей истории?
Вольтер отвечает: "Се que les Francais suvent le moins, l'est l'histoire de
France". "Французы восемнадцатого века менее всего знали историю Франции".

В том же упрекал и семнадцатое столетие Бальзак-старший. "В
пресыщении,-говорил он,-недужного века мы не посетовали б, если б бездна
времени поглотила подлинные истории: мы любим басни, сказки, мы гоняемся за
погремушками воображения".

Французы восемнадцатого столетия не знали и законов. 1790 года Деландин
перед лицом целой Франции сказал: "Le dix-huitieme siecle a eclaire les
sciences et les arts mais il n'a rien fait pour la legislation".

"Восемнадцатое столетие озарило науки и искусства, но ничего не сделало для
законодательства".

Говоря о политиках восемнадцатого века, Даржансон, бывший иностранных дел
министром 1755 года, сказал: "Наша политика сплетена из козней,
изобретенных богинею раздора; она не ведает ни Реи, ни Астреи".

Возмужали ль французы, "младенцы европейские"(Дюкло), от 1789 до 1804 года,
когда пожизненный консул Бонапарт стал императором Наполеоном? Не вхожу об
этом в исследование. Но они были тогда на той чреде, когда сильной руке
всего удобнее владычествовать. Монтескье в книге своей о величии и падении
Римской державы, сказал: "Властелин, которому достается в наследство
республика, вместе с нею захватывает власть беспредельную".

Под ничтожным управлением Директории республика, по тогдашнему мнению,
перешла в армию. В мощную длань свою Наполеон захватил в армии республику
ратную, превратил ее в подвижную ратную империю и очутился с нею в пределах
России.

До времени, от Наполеона, взглянем на величественное, единственное зрелище
в летописях всемирных, взглянем на Отечество, которое с спокойным
самоотречением трудится и работает для избавления России дланью ревностной
и душой неутомимой.





         ОБЩИЙ ВЗГЛЯД НА СОБЫТИЯ ТЫСЯЧА ВОСЕМЬСОТ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА

Битва Бородинская - пир смерти и могила исполинская праха жертв нашествия и
сынов России. Торжество Кутузова-переход через Москву за Москву, венец
русского полководца - Тарутино, где, как увидим, обновилась двенадцатого
года жизнь Отечества нашего.

Но гробовое поле Бородинское и в наше время будет вызывать мысль
человеческую на заветные равнины свои. Сын Альбиона, Джиферлей, три года
сряду в летние месяцы навещал поле Бородинское. Приплыв к берегам Невы и не
останавливаясь в северной столице, спешил на равнины Бородинские и
Семеновские. Под открытым небом был ночлег его. Мысль его прислушивалась и
к громам, оглашавшим те равнины, и к кликам и воплям народов нашествия, и к
порывам духа русского. На поле Бородинском и под Семеновским писал он поэму
"Битва Бородинская". Не знаю, вышла ли она в печать и жив ли поэт битвы
Бородинской, знаю только, что года три тому назад доставил он ковры для
помоста храма Христа-Спасителя, воздвигнутого, как упомянуто было, на
батарее под Семеновским.

Обходя равнины битвы и увлекаясь мечтами, я думал: "Под Семеновским, на
левом крыле битвы исполинской, есть уже памятник священный, есть церковь и
созидается обитель, откуда и ежедневно и ежечасно будут возноситься моления
за сынов России, павших в день двадцать шестого августа. Что, если б и на
правом крыле воздвигся храм во имя Адриана и Наталии, празднуемых в день
битвы Бородинской, и если б по одну сторону его был странноприимный дом для
убогих, а по другую для престарелых воинов с садом и другими привольями
хозяйственными? Что, если б устроилась и часовня на том месте, где стоял
кивот и где совершалось молебствие перед иконой Смоленской божьей матери,
сопутствовавшей войску до выручения Смоленска из рук неприятельских?"

Так мечтал я и в перелете мечтаний представлялся мне памятник у того рва,
за теперешним садом общинной обители, где Наполеон, отуманенный
недоумением, спрашивал у наших пленных чиновников: "Как идет у русских
война с Турцией?"

Повторяю об этом обстоятельстве с некоторыми подробностями.

Когда русская гвардия выдержала и отразила троекратные усилия конных
французских гренадер и кирасиров, названных Наполеоном "железным войском",
и когда русская конница в очередь свою угрожала левому крылу его, тогда
Наполеон громаду войск своих опрокинул на середину русских полков, стоявших
на кургане. Граф

Остерман-Толстой вступил в первые ряды. Гвардия двинулась ближе и к смерти
и к пагубе врагов. Валовой напор устремляется на укрепление, где
начальствовал генерал Лихачев в отсутствие раненого Ермолова. Отражен
первый порыв. Гуще стесняет Наполеон ряды свои и яростнее нападает. По
трупам павших его полков летят новые: укрепление захвачено. Лихачев,