травой, были прекрасными пастбищами. В притоках Волги водились осетры и
стерлядь. Здесь проходили торговые пути. Соседние племена были беззлобны и
неагрессивны. Используя свою грамотность, евреи стали осваивать и развивать
занятия, не свойственные местному населению: в их руках оказались
дипломатия, торговля, образование.

В начале IX в. еврейское население Хазарии к своему экономическому и
интеллектуальному могуществу добавило и политическое. Мудрый Обадия, про
которого древние документы говорят, что "он боялся Бога и любил закон",
совершил государственный переворот и захватил власть. Он выгнал из страны
тюрок, составлявших военное сословие Хазарии. При этом Обадия опирался на
отряды наемников - печенегов и гузов. Хазарские тюрки долго воевали с
захватчиками, но были разбиты и частью погибли, частью отступили в Венгрию.

Казалось бы, должно было произойти смешение хазар с евреями. Но не тут-то
было. Согласно старой еврейской мудрости, "никто не может обнаружить след
птицы в воздухе, змеи на камне и мужчины в женщине", поэтому евреями
считались все дети евреек, независимо от того, кто был их отец. У хазар же,
как у всех евразийских народов, родство определялось по отцу. Эти разные
традиции не давали смешаться двум народам (этносам), и отличие двух народов
закреплялось тем, что дети евреек и дети хазарок обучались по-разному.
Учитель-раввин не принимал в школу ребенка, если тот не был евреем, то есть
если его мать была хазарка или печенежка. И отец учил такого ребенка сам,
но, конечно, хуже, чем учили в хедере (школе). Так закреплялись два разных
стереотипа (образа) поведения. Это различие и определило различные судьбы
двух народов: евреев и хазар.

ВЛАСТЬ И ДЕНЬГИ

Евреи, в отличие от хазар, к IX в. активно включились в тогдашнюю систему
международной торговли. Караваны, ходившие из Китая на Запад, принадлежали
в основном евреям. А торговля с Китаем в VIII-IX вв. была самым выгодным
занятием. Династия Тан, стремясь пополнить пустеющую из-за содержания
большой армии казну, разрешила вывозить из страны шелк. За шелком и шли
еврейские караваны в Китай. Путь проходил через степи уйгуров и дальше
через Семиречье, мимо озера Балхаш, к Аралу, к городу Ургенч. Очень трудным
был переход через плато Устюрт. Затем караваны пересекали реку Яик и
выходили к Волге. Здесь усталых путников ждал отдых, обильная пища и
развлечения. Прекрасная волжская рыба и фрукты, молоко и вино, музыканты и
красавицы услаждали караванщиков. И у заправлявших экономикой Поволжья
еврейских торговцев скапливались сокровища, шелка, рабы. Потом караваны
уходили дальше, попадая в Западную Европу: Баварию, Лангедок, Прованс, и,
перевалив через Пиренеи, оканчивали долгий путь у мусульманских султанов
Кордовы и Андалузии.

Снаряжавшие караваны купцы - не только еврейские, но и согдийские -
основывали в Китае свои колонии - сеттльменты. Один такой сеттльмент был на
северо-западе Китая в городе Чанъань, другой - на юго-востоке в городе
Кантон.

Вся тяжесть экономической политики императорского Китая ложилась на плечи
крестьян, ибо шелк правительственные чиновники собирали именно с них. В
результате возникло крестьянское восстание под руководством Хуан Чао (874-
901). Он использовал и всеобщее недовольство, и то, что правительство
империи ослабло от очередных военных неудач. Восстание было направлено
против засилья иностранцев. Правительство Тан обвинялось в том, что оно
разрешило и поддерживало торговлю с иноземцами. Восставшие взяли Кантон,
где все пришлое население было вырезано. Затем они прошли всю страну до
Чанъаня и даже заняли этот город со смешанным населением. Но горожане,
защищая жен и детей, сумели выгнать повстанцев. Тем временем правительство
Тан призвало на помощь два племени: тибетцев и тюрок-шато. Вождь шато,
Одноглазый Дракон, с четырьмя тысячами своих всадников и таким же отрядом
тибетцев изрубил двухсоттысячное войско повстанцев. Хуан Чао погиб,
спаслись только успевшие бежать: шато пленных не брали. Правительство
победило, но хозяйство Китая было подорвано восстанием. Множество крестьян
было убито. Вывозить стало нечего, ибо некому было вырабатывать шелк и
ухаживать за тутовыми деревьями. Китай выбыл из мировой торговли.

Катастрофа, постигшая караванный путь из Китая в Испанию - "шелковую
дорогу", конечно же, отразилась и на Хазарии. Но энергичные хазарские купцы
во главе с правителем, титул которого был "бек", или "малик", нашли выход.
Их отряды двинулись на север. Поднявшись по Волге, воины Хазарии разгромили
и подчинили Камскую (Волжскую) Булгарию. Еще севернее простирались
бескрайние земли, которые в норвежских сагах назывались Биармия, а в
русских летописях - Великая Пермь. Вот тут-то купцы-рахдониты (в переводе
"знающие путь") и организовали свои торговые поселения - фактории.

Леса Биармии давали драгоценный мех соболей, куниц, горностаев. Мало того,
рахдониты организовали торговлю детьми. И снова потянулись караваны с
мехами для арабской знати, с рабами и рабынями для гаремов мусульманских
владык. Султаны и эмиры Багдадского халифата больше ценили воинов-рабов
("сакалиба"), чем наемные отряды из независимых кочевников.

Эта деятельность Хазарии компенсировала ей сокращение торгового оборота с
Китаем. Но произошла очередная неприятность. В IX в. стал разваливаться
Багдадский халифат. Его центр, Багдад, как паук, сосал соки из огромных
подвластных ему областей, ничего не давая взамен. И вот откололась Испания,
затем Марокко, Алжир, Тунис. Отделились Египет, Средняя Азия и Восточный
Иран. Наконец, обособилась область Дейлем, о которой надо рассказать
подробней.

Между южным побережьем Каспийского моря и Иранским нагорьем высится хребет
Эльбурс - высокие, труднопроходимые горы. На узкой прибрежной полосе
обитали три очень древних народа. Их земли звались Дейлем (на юго-западе),
Табаристан (на юге), на востоке располагался Гурган - "волчья страна" (от
персидского слова "гург" - волк). Жители этих мест были крайне воинственны.
Но они не исповедовали ислам, и это мешало им покорить соседей-мусульман,
которые отчаянно сопротивлялись "неверным". Тогда правитель Дейлема со
своим народом принял ислам в форме шиизма [†4]. Это ни к чему не обязывало
вождя дейлемитов, который не вникал в религиозные оттенки, но зато считал