карьеру. И тут на помощь русским язычникам пришли татары. Ведь монгольские
ханы брали на службу всех, кого угодно. Русские язычники в составе ханских
войск шли сначала на Волгу, а затем и на Дальний Восток, в Китай. Так около
Пекина возникли русские слободы, жители которых составляли в монгольских
войсках отдельные дивизии, ходившие в Индокитай, в Бирму, где сражались и
одерживали победы для монгольского хана. Русские поселения в Китае
просуществовали до конца XIV в., пока в ходе антимонгольских восстаний не
были уничтожены китайцами вместе с их обитателями.

Таким образом, активная антихристианская часть населения Руси просто
исчезла в результате миграции, а количество активных христиан в Москве,
наоборот, увеличилось из-за притока пассионариев Орды, Литвы и окраинных
русских княжеств. Русские православные люди на Москве (общность,
сложившаяся из различных субстратов) считали своим главой духовного владыку
Руси - митрополита, и потому лейтмотивом, поведенческой доминантой у
возникавшей новой этнической целостности стало действенное православие. Сей
факт отразился и в названии новой общности. Именно в это время, в XIV
столетии, Русь получила название "Святая". Характерный эпитет указывал, что
на месте старой Киевской Руси возник совершенно новый этнос -
великорусский, со своей этносоциальной системой - Московской Русью.

Поскольку русские владыки и их паства считали своим идеалом соблюдение
канона византийского православия, отношения Руси с Константинополем
претерпели существенные изменения. Палеологи, захватившие трон басилевсов в
1261 г., оказались императорами без империи, владетелями полуразрушенного
города, окруженного со всех сторон врагами. Басилевсы, не имевшие ни сил,
ни средств, должны были искать союзников, самыми сильными из которых могли
быть на Востоке - турки-османы, на Западе - крестоносцы. Поскольку турки
наступали на Византию, а крестоносцы покинули Константинополь, то Палеологи
попытались заключить договор с папским престолом и получить от Запада
необходимую помощь, чтобы оттеснить турок и не дать мусульманам захватить
Малую Азию. Но папский престол непременным условием помощи грекам поставил
заключение религиозной унии. Это означало, что православная церковь должна
подчиниться Риму и принять католический "символ веры", хотя и сохранив
основные формы восточных церковных обрядов. В этническом смысле уния
означала бы вхождение Византии в западноевропейский суперэтнос со всеми
вытекающими отсюда последствиями.

Отметим и еще одно обстоятельство. Обещая грекам помощь в борьбе против
турок, Рим был фактически не в состоянии эту помощь оказать. Войны с
германскими императорами, особенно с Фридрихом II, альбигойцами, неудачи в
Святой земле лишали престол возможности серьезно и действенно заниматься
греческими делами. Да и положение самого папского престола было довольно
шатко. Анжуйцы выгоняли из Неаполя папу Николая III Орсини. Французы
схватили и посадили в тюрьму папу Бонифация VIII, причем один из его

того, латиняне не особенно стремились помогать грекам: что им было
беспокоиться о "схизматиках"?

Тем не менее переговоры греческих императоров с папами начались, и,
естественно, среди искренних православных греков возникла устойчивая
оппозиция идее унии. Одним из центров оппозиции стало войско. Греческие
полководцы хорошо понимали, что реальной помощи от Рима получить
невозможно, а значит, защищаться все равно придется самим. Вторым оплотом
оппозиции стали православные интеллектуалы - священники и монахи,
отвергавшие унию принципиально, по теологическим соображениям. Поскольку в
столице противников унии не жаловали, поборникам православия приходилось
покидать Константинополь, и они начали уходить в монастыри на горе Афон.

Так как Афон тоже подчинялся центральному правительству, то и пребывание
там особых возможностей для религиозной пропаганды не давало. Тогда
православные монахи Афона создали новую форму религиозной жизни - исихазм
(от греч. hesychia - покой, безмолвие). Исихасты, приняв обет молчания,
говорили только в редких случаях, когда это было необходимо. Понятно, что
против монахов-молчальников правительство оказалось бессильно. Так и
сложились в Византии два религиозных центра: стремившийся к унии
Константинополь и Афон, не только продолжавший православные традиции, но и
развивавший их. Родилась новая религиозная система, которая в том же XIV в.
была перенесена на Русь.

На Руси люди были прекрасно осведомлены о подоплеке религиозных споров в
Византии. Русичи признавали духовную власть константинопольского патриарха,
но не могли не понимать, что поскольку патриарха ставил император, склонный
к унии, то практически подчиняться ему означало действовать во вред себе. К
тому времени русские вполне успели оценить последствия союза с Западом.
Ведь Палеологи, нуждаясь в помощи, открыли Босфор и Дарданеллы для
итальянских кораблей. Так как Венеция была против нищей Византии, то
предпочтение отдали генуэзцам. Генуэзцы построили крепости в Крыму и
развернули бойкую торговлю сначала в Поволжье среди татар, а потом и на
Руси, распространив свое влияние вплоть до Великого Устюга. Ничего хорошего
для местного населения из этого не вышло: недаром Данте в своей
"Божественной комедии" писал, что самые нижние круги ада заняты генуэзцами,
которые сплошь - мерзавец на мерзавце.

А вот учение афонских монахов вполне соответствовало устремлениям Москвы,
поэтому исихазм и киновии (монашеские общежития) получили в XIV в. на Руси
заметное распространение. Основателем первой киновии с самым строгим
монастырским уставом был великий русский подвижник Сергий Радонежский.
Говорил Сергий мало: выполняя свое послушание, он в основном носил воду в
монастырь да стоял церковные службы. Но зато, когда Сергий что-нибудь
говорил, его слушали, ибо он говорил дело. Эта система поведения нашла
много последователей. Вокруг обители Сергия создался ореол святости и
уважения, а ученики подвижника стали сами, по его благословению, основывать
общежительные монастыри.

Эффективность такого рода духовной экспансии была огромной. Каждый
монастырь играл роль не только церкви, но и больницы, и школы, и
библиотеки. Конечно, врачей среди монахов было меньше, чем в современной
поликлинике, а книг - меньше, чем в библиотеке Академии наук, но врачи
лечили, а книги читались. Влияние игуменов и иноков-подвижников росло.