4 тыс. повстанцев подняли черное знамя Аббасидов и двинулись на запад, на
ненавистный Дамаск.

К Аббасидам примкнули все группы населения халифата, обиженные Омейядами:
иранские крестьяне, бедуины-кельбиты и беглые рабы; мусульмане - сунниты,
шииты, хариджиты; немусульмане - маздакиты, манихеи, несториане и
огнепоклонники. Силы Мервана таяли, и в январе 750 г. все было кончено.
Аббасиды, пришедшие на смену Омейядам, должны были управляться со всем этим
разнообразием, а это было очень трудно. Первый халиф, Абу-л-Аббас
(749-754), ознаменовал свое вступление на престол резней членов рода Омейя,
хотя те выразили готовность ему подчиниться. Второй, Мансур (754-775),
предательски убил Абу-Муслима, благодаря которому династия взошла на
престол. Его сын Махди (775-785) открыл дорогу дворцовым интригам, в
результате чего его наследник Хади (785-786) был убит и власть досталась
другому его сыну - Харуну ар-Рашиду (786-809), незаслуженно прославленному
в своде новелл "Тысяча и одна ночь". На самом деле это был жестокий деспот,
казнивший своих лучших помощников - визирей из рода Бармскидов.

Все перечисленные и опущенные в перечислении случаи вероломства указывали
наперед широчайшее развитие эгоизма, доводимого до крайних пределов, не
принимающего в расчет общих интересов владетельного домагосударства. Как ни плохи, ни жестоки, ни лицемерны (в религиозном смысле)
были Омейяды, но они шли от победы к победе, руководствуясь, пусть
неискренне, доминантой ислама и джихада (войны за веру). Аббасиды были
правоверными суннитами, но именно при них арабы утратили всякое значение в
державе, созданной их героическими предками. Персы вытеснили арабов из
администрации, тюрки - из гвардии, негры-зинджи - из домашнего быта, евреи
- с базара. Багдад стал мировым центром транзитной торговли, но считаться с
его населением халифы не хотели, ибо верили не своему этносу, а своему
окружению: подхалимам, солдафонам и доносчикам.

Этот гипертрофированный индивидуализм показывает, что арабы VIII-IX вв.
догнали византийцев V в., вступив в акматическую фазу пассионарного
напряжения. Это, видимо, связано с широкой метисацией и полигамией, при
которой дети пассионариев от разных матерей заполняли войска и базары,
дворцы и мечети. И так как детей до пяти лет воспитывали матери, то родство
по отцу воспринималось как юридическая фикция. Рост пассионарности и
этническая метисация разрывали арабские семьи. А при этом где уж удержать
единство государства?

Понятно, что при таком управлении не могло даже быть речи о завоеваниях.
Наоборот, были утеряны Испания в 756 г., Магриб (Марокко) в 789 г. и
Ифрикия (Тунис) в 800 г. Инициатива в мировой политике стала переходить от
мусульман к христианам.

Однако потеря политического единства придала суперэтнической системе
гибкость, позволившую ей распространиться вширь без тяжелых и
кровопролитных войн. Первые три века обращение в ислам стоило очень дорого,
и плата с новообращаемых собиралась в форме тяжелых налогов. Поэтому горцы
Гиндукуша и степняки Средней Азии не жалели сил, отстаивая вместе с верой
независимость. Но если независимость горцев надежно защищали непроходимые
ущелья и отвесные скалы, на которых высились неприступные крепости, то
горожанам приходилось искать компромиссы между своей совестью и установками
правительства. Тех, кому это удавалось, называли шиитами, и хоть не
одобряли, но и не преследовали. Столетнее владычество арабов в Иране и
Северной Африке изменило характер этнического размежевания предшествовавшей
эпохи. Бедуины постепенно теряли былые племенные различия, так как сменили
скотоводство на сопровождение и охрану караванов паломников, а культ звезд
- на нивелирующий ислам. Но в Аравии и Сахаре перемены шли очень медленно,
тогда как в городах пришлое население мешалось с местным и уже в VIII в.
создался тип "восточного" города, знакомый читателю по многим описаниям
путешественников и беллетристов.

Характерной для этнологии тут была замена родоплеменного принципа сложения
субэтносов конфессиональным. Это может показаться странным, так как
доктрина ислама монолитна, проста и как будто не допускает отклонений и
ересей. Но если пассионарные люди имеют причину для раскола, то они найдут
и повод.

Впервые единство было нарушено убийством халифа Османа в 656 г., что
вызвало первую гражданскую войну. Затем г. халифа Али покинули 12 тыс.
воинов, создавшие новое течение- хариджиты. Эти три течения, вначале только
политические, создали себе идеологические системы, стереотипы
взаимоотношений друг с другом и внутри своих общин и завербовали
сторонников из числа покоренных этносов, причем горожане, оппозиционные к
правительству, часто предпочитали шиизм, а кочевники становились
хариджитами.

При этом разделении мусульман активно действовали гебры-огнепоклонники,
хуррамиты-маздакиты, христиане-монофизиты в Армении и Египте и монофелиты в
горах Ливана. И конфессиональное разнообразие было необходимо как повод для
кровопролития, ибо страсти, сжигавшие сердца потомков арабов, требовали
выхода и находили его в войне против халифов. Ради этой борьбы возникали
разнообразные консорции, большая часть которых погибла, но некоторые
доросли до уровня субэтноса.

Соотношение между категориями "этнос" и "культура" крайне вариабельно.
Этнос не может обойтись без системы заветов, унаследованных от предков
навыков, представлений о справедливости, хотя бы только для соплеменников,
и родовых святынь. Но когда это все создано, стало привычным, сделалось
достоянием всех принятых в социальную систему государства и, самое главное,
когда создатели культурного комплекса оказались в положении угнетенных, а
иноземцы - привилегированных, то установившийся порядок может существовать
как дом, из которого выгнали семью, его построившую. Так было в Арабском
халифате IX в.

Арабская пассионарность, рассеянная по всему Ирану, нашла свое выражение в
серии восстаний, обреченных на гибель, но повторявшихся под различными
лозунгами. В 755 г. - восстание Сумбада Мага в Западном Хорасане; в 767 г.
- восстание Устада Сиса в Восточном Хорасане; в 778-779 гг. восстание