"краснознаменных" в Гургане; в 776-783 гг. восстание "одетых в белое" в
Мавераннахре; в 816-837 гг. - восстание хуррамитов (маздакитов) в
Азербайджане и Западном Иране под предводительством Бабека. Но самым
существенным было восстание Мамуна, сына халифа Харуна ар-Рашида, против
своего брата Амина. И вот почему.

Мамун был законным наследником... от жены-персиянки. Амин был младшим
сыном... от жены-арабки. Поэтому Харун завещал престол Амину, которого
поддерживали арабы. Мамун, будучи правителем Хорасана, поднял восстание в
811 г. Его поддержали персы, и он победил в 813 г., хотя сопротивление
арабов длилось еще несколько лет. С этого времени халифат перестал быть
арабским, а стал мусульманским суперэтносом, политически раздробленным на
несколько эмиратов и идеологически расколотым шиитскими направлениями и
суннитскими школами. Тех и других было по четыре, и все они боролись друг с
другом, занимая разные кварталы в самых оживленных городах.

В мусульманских городах жизнь была легкой и приятной, ибо тяжело жилось в
деревнях и кочевьях. А в торговых городах население всегда смешанное и
часто непостоянно живущее. Одни приезжают, торгуют и уезжают, другие их
сменяют, третьи общаются. Так в Дамаск, Александрию, Тунис и Севилью вместе
с духами и шелками с востока проникали идеи - новые, интересные, логичные и
перспективные, в том смысле что их можно было обратить в действия, сулящие
власть и богатство. Возникали многочисленные секты, члены коих называли
себя шиитами, чтобы избежать гонений. Секты захватывали власть, и за счет
нее сектанты обогащались, равно как и правоверные сунниты, когда им
удавалось подавить мятежников.

А так как самим выдумывать философские концепции сложно, то рассказы о них
подслушивали на базарах у приезжих, ибо среди купцов были образованные люди
и даже ученые. Таким образом, оригинальные этнические мироощущения и
мировоззрения вытеснялись привозными. Все это называлось "мусульманской
культурой" и предлагалось соседним христианским народам как высшее
достижение интеллекта.

Те реагировали на это предложение двояко: греки, гордые древней культурной
традицией, воспринимали "восточную" философию скептически, французы и
испанцы принимали ее с восторгом, но усваивали выборочно, с определенной
степенью критики, хотя противопоставить ей не могли ничего существенного.
Арианская традиция была к IX в. забыта, а с нею ушла былая грамотность
белого духовенства. В Константинополе сидели иконоборцы, поэтому папы не
препятствовали обучению кандидатов в епископы в Кордове. Так и потянулись
метастазы восточных учений через Францию в Англию. Таково было обаяние
культуры инерционного периода арабского этногенеза.

И на это роскошное здание, фундамент которого уже сгнил, с восторгом
смотрели жители Западной Европы, переживавшей так называемое Каролингское
возрождение, во время коего малограмотные франкские короли приглашали
ученых из неправоверной Ирландии, из схизматического Константинополя и уж
конечно из Кордовы и Севильи, где жили ученые иудеи, которые могли научить
необходимым языкам - греческому, латинскому, древнееврейскому.

Иудеи и христиане разных исповеданий были разбросаны по всем крупным
городам халифата, но кроме участия в экономической жизни Ближнего Востока
они обогатили мусульманскую культуру переводами греческих авторов на
арабский язык. В эпоху Омейядов этой работой занимались христиане.
Знаменитый Иоанн Дамаскин остроумно пытался найти точки соприкосновения
между христианством и исламом, истолковывая предвечность Корана, "Слова
Божия", переданного Аллахом через архангела Гавриила пророку Мухаммеду, как
вариант учения о Логосе - "втором лице святой Троицы".

С победой Аббасидов центр тяжести культуры переместился в новый город -
Багдад, построенный халифом Мансуром на западном берегу Тигра. В Ираке были
другие читатели, нежели в Сирии. Большая часть иракских арабов происходила
от буйных воинов Куфы и Басры - военных колоний VII в. К их числу
добавились персы и потомки купцов, приезжавших в Басру через Персидский
залив. Этим пассионариям второго-третьего поколений нужна была собственная
идеология: философия и теология. Они обрели таковую и отделились от
правоверия. Их так и называли: "мутазилиты" (отщепенцы). Сами себя они
называли "людьми единобожия и справедливости"
По сути дела мутазилиты перестали быть мусульманами. Отрицая несозданность
Корана, они отрицали и святость, что позволяло им толковать суры (тексты)
аллегорически, как угодно. Не признавая предопределения, они выступали
против фатализма на том основании, что Аллах не предписывает творить зло, а
поскольку такое налицо, то оно исходит не от Бога, а от свободной воли. В
этом они смыкались с зороастризмом, ибо при отсутствии возможности выбора
между добром и злом свободной воле людей негде проявиться. Бога мутазилиты
считали непознаваемым, так что не было возможности отличить его от Шайтана.
Рай и ад они считали метафорами, а не реальностью.

Вместе с этим мутазилиты были противниками религиозного вольнодумства. По
их наущениям халиф Мамун в 827 г. объявил учение мутазилитов
государственным исповеданием, а в 833 г. учредил инквизицию (михна),
цензуру и наказания ссылкой и плетьми для ортодоксальных мусульманжестокий режим просуществовал до 850-851 гг., но, увы, мусульманская
веротерпимость не вернулась; только еретиками считали самих мутазилитов
наряду с хариджитами, шиитами, "зиндиками". Даже терпимые исламским правом
христиане и иудеи стали подвергаться тяжелым стеснениям при суннитском
фанатике Мутаваккиле
Кратковременное господство мутазилитов в халифате имело последствия
поистине грандиозные. Небольшой кружок интеллигентов, читавших лекции,
переводивших на арабский язык греческих философов и проводивших научные
диспуты, встал между правительством и народом. Ради успеха своего учения
мутазилиты одобрили произведенную халифом Мутасимом реорганизацию гвардии:
конница пополнялась рабами-тюрками, а пехота - наемниками-дейлемитами.
Правительство вооружалось против народа.

Однако тюрки были не теми людьми, которых легко использовать. В 861 г. они
убили халифа Мутаваккиля, а затем за десять лет - четырех его преемников