порой охватывала такая боль, точно туда положили пылающих углей.
     Могучая воля викингов побеждает болезни.  Канут хотел пойти со  своим
ярлом  и  завладеть  лагерем  биармов,  чтобы  кончить  завоевание  Нового
Нидароса.  И не смог.  Не послушались ноги,  боль в кишках согнула кольцом
мускулистое тело. Пухлый красноватый отек натянул кожу под светлой бородой
Канута, спустился на шею и поднимался к глазу.
     Опыт  более чем  тридцатилетних плаваний на  драккарах научил многому
кормчего "Дракона" Эстольда.  Он  разбирался в  болезнях,  умел  врачевать
опасные лихорадки,  знал,  что делать при кровотечении из  кишок.  Эстольд
издали  распознавал опасную  белую  проказу,  оспу  и  черную  чуму,  умел
ухаживать за ранами,  извлекать стрелы,  мог отделить,  для спасения всего
тела, раздробленную руку и ногу.
     Эстольд чувствовал,  что  болезнь Канута связана с  опухолью лица,  и
рассмотрел  след  укола  или  царапины  Он   допрашивал  больного.   Канут
вспоминал:  да,  кажется,  третьего дня  его  уколола костяная стрела.  Он
забыл.  Стоит ли  помнить каждую царапину,  это недостойно викинга.  Пусть
Эстольд даст ему пить и  оставит в покое Пить,  его мучит жажда.  Не воды,
пива,  чтобы тебя взял Локи!  Почему пиво сладкое? Неужели же здесь больше
нет настоящего горького пива?..
     К возвращению Оттара сознание оставило Канута Ярл с грустью посмотрел
на  обезображенное лицо  старого товарища.  Глаза Канута провалились,  нос
заострился. Он еще дышал, но его уже не было.
     Не один Канут покидал своего ярла. Больше двадцати викингов проявляли
ясные признаки той  же  убийственной болезни,  все жаловались на  такие же
страдания как Канут.
     И  у каждого озабоченный кормчий "Дракона" находил одинаковые опухоли
- на руке, на ноге, на шее на затылке или на лице.
     Эстольд молчал о своих подозрениях, никто не понимал причины болезни.
Чума, встречавшаяся викингам на землях Запада, не походила на эту болезнь.
Черная  смерть выдавала себя  большими опухолями под  мышками и  рождалась
среди  массы  трупов.  Мертвые франки и  трупы жителей Валланда бывали для
вестфольдингов страшнее живых...
     Вскоре  Канут  успокоился  и  похолодел.   Ночью  умерли  еще  девять
викингов,  и  к утру число больных достигло пятидесяти,  захворали Лодин и
Бранд.
     После  осмотра  больных кормчий "Дракона" поспешил прийти  к  Оттару.
Эстольд не пытался скрывать тревоги:
     - Биармы умеют отравлять свои стрелы,  мой ярл. Я убежден в этом, мой
ярл. Их стрелы отравлены. У каждого умершего и больного есть укол стрелой.
И у каждого - опухоль в месте укола.
     Купцы,  греки и арабы рассказывали о южных народах,  умеющих посылать
смерть на  кончике стрелы.  Но  могут ли  биармы быть способны на  это!  У
Эстольда не было никаких сомнений.
     Его самого вчера уколола стрела.  Или ветка? Кормчий не мог вспомнить
- в  этом  проклятом лесу не  знаешь,  на  что  наткнешься.  Поняв причину
болезни викингов.  Эстольд раскалил на огне очага нож и  выжег свою ранку,
трижды  повторив  болезненную  операцию.  Разговаривая  с  ярлом,  кормчий
"Дракона"  не  мог  избавиться от  навязчиво-тягостной  мысли  об  отраве,
которая, быть может, уже растет и в его теле.
     - Уверен ли ты, Эстольд?
     - Да, клянусь тебе мужеством Рекина, мой ярл. Не знаю, многие ли наши
уже  отравлены.  Канут прав:  какой викинг обращает внимание на  укол  или
царапину?


2

     Итак,  внезапно наступил час платежей и  размышлений о  деле.  Только
трезвые  подсчеты  могли   помочь   нидаросскому  ярлу   понять   значение
происходящей борьбы за  Новый Нидарос,  сделать выводы и  принять решение.
Оттар не нуждался в усилии памяти или в подсказах,  он обладал совершенной
памятью полководца,  знал каждого своего викинга не только по имени,  но и
по способностям.
     Первая высадка в поселке Расту,  когда клеймились биармы и по берегам
Гандвика был  пущен  страх,  стоила  Оттару трех  викингов.  Случайность и
небрежность самих убитых.
     Трое  были  тяжело  ранены  стрелами на  "Черной Акуле" из  засады на
острове и  девять погибли в  схватке,  уничтожившей засаду.  А сама засада
биармов оставила девятнадцать трупов.  Девять за девятнадцать - невероятно
дорого.  Викинги были повинны в том,  что сражались без строя, пренебрегая
биармами.
     Эйнар  отлично провел  высадку с  "Орла".  Взятие пристани обошлось в
одного викинга,  а  тел  биармов было найдено около восьмидесяти.  Кормчий
"Орла" заслужил великую славу настоящего воина.
     Оттар  сам  встретился на  морском берегу со  всеми  силами биармов и
хольмгардцев и  вынудил их к  правильному бою.  Ярл потерял двадцать шесть
викингов,  а  на  поле боя было сосчитано около пяти сотен тел противника.
Правильное соотношение - за одного почти двадцать.
     Но  в  тот  же  день  высадка  с  "Акул",  закончившаяся  схваткой  в
кустарниках,  где  погиб  Галль,  стоила двенадцати викингов,  за  которых
биармы заплатили шестнадцатью телами!  Повторилось то же, что произошло на
острове: викинги сражались без строя.
     Первый день появления биармов после шестидневного перерыва, когда они
начали войну  по-своему,  обошелся в  сорок  викингов,  а  чего  он  стоил
биармам,  ярл не знал.  Во всяком случае,  не больше потерь,  чем ему.  За
второй день войны по-биармовски ярл расплатился восемью викингами.  Третий
день стоил лишь двух, когда после попытки сжечь драккары биармы, пользуясь
ночной суматохой, убили Свавильда, похитили Горика и освободили пленника.
     Ночная вылазка и  поимка клейменых обошлись без потерь.  Но клейменые
отняли у Оттара сорок семь викингов.  Сорок семь! Стычка в лесу, у ложного
лагеря с  западнями,  обошлась почти вдвое дороже,  чем  настоящая большая
победа на  морском берегу,  а  самим  биармам стоила,  несомненно,  совсем
дешево.
     Всего в  боях и  стычках потерян сто пятьдесят один викинг...  Прошло
около двадцати дней.  Оттар считал, что большая часть викингов была у него
не взята биармами за настоящую цену (ибо эта цена - победа), а украдена.
     Сто пятьдесят один викинг... Дружина, прибывшая на четырех драккарах,
уже уменьшилась с шестисот пятидесяти до пятисот воинов. Что будет дальше?
     При каждой встрече в  лесу биармы умели брать викингов дешевой ценой.
И даже в лесу,  как во время нападения на ложный лагерь,  они отказывались