закричали.
     "Трус  кричит от  страха",  -  подумал Ратибор.  Но  рассказ Деметрия
захватил его. Что будет дальше?
     - Иисус сказал:  "Ободритесь,  это я",  -  продолжал Деметрий. - Петр
сказал ему:  "Боже,  если это ты,  повели мне идти к  тебе по  воде".  Бог
сказал:  "Иди". И, выйдя из челна, Петр пошел по воде навстречу Иисусу. Но
испугался,  и  вода перестала его держать,  расступилась,  он провалился и
начал тонуть.  Иисус тотчас поддержал его и сказал:  "Маловерный, зачем ты
усомнился?!" И тогда они оба вошли в челн...
     Не ожидая продолжения,  Ратибор поднялся. Днепр тек свободно, широко.
Старый крутой берег был одет в  зелень цветущего леса.  До сих пор Ратибор
думал,  что  человек в  воде  может только плавать,  отталкиваясь руками и
ногами.  Бегают водяные пауки,  озерные курочки на широких лапках. Значит,
могут ходить и люди?! Ратибор просто не знал этого.
     Он  ступил на отлогий бережок,  на твердый и  гладкий от влаги песок.
Сейчас и вода показалась ему плотной,  единой,  будто земля.  По ней можно
ходить!
     Ратибор вспомнил сны -  он  летал,  сделав усилие,  забываемое утром.
Летать труднее,  чем  ходить по  воде.  Он  почувствовал себя  и  легким и
сильным. Прямо к тому берегу, над водой. По силе, по ловкости он никому не
уступит.  Он не слабее того Иисуса.  Просто, так просто - стремись вверх и
прямо к тому берегу!
     Незаметно для себя поднимаясь на носки,  Ратибор ступил шаг,  второй.
Лишь  погрузившись до  половины голени,  он  опомнился.  За  его  попыткой
следило,  как он увидел, много глаз. Вероятно, и у других мысли были такие
же. Удайся ему - сразу нашлись бы подражатели!
     Ратибор скрыл гнев,  затаил разочарование,  как  бывало при неудачной
стреле,  при  безуспешном состязании на  мечах или саблях.  Он  встретился
глазами с Деметрием.  Ромей глядел странно;  будь Ратибор старше,  будь он
спокойнее,  он прочел бы на лице Деметрия разочарование.  Ромей ждал чуда,
молился  за  Ратибора.  Какие  обращения в  истинную  веру  обещала  удача
варвара!..
     Справившись с  собой,  ромей продолжал проповедь.  Ратибор не  слушал
больше.  На мокрые сапоги налип песок... Но ведь он, Ратибор, не трус, как
тот ромей Петр.  Вода! Он никогда ее не боялся, он мог плавать от рассвета
до заката, не отдыхая. Быть может, он не сумел на реке, ведь ромей говорил
о  море?  Разочарование угнетало.  Ратибор  не  решался  спросить ромея  о
причине неудачи.
     Подумать,  что ромей лжет,  Ратибор не  мог.  Он  знал шутки,  басни,
загадки.  Знал хитрость боя,  обман врага,  обман соперников в состязании.
Это были не слова,  а дела, увертка тела, внезапность нападения, бросок не
оттуда,  откуда тебя ждут.  Ратибор умел обмануть зверя силком и  засадой,
умел подкрасться к пасущимся козам или сернам,  надев на голову кожу козла
с рогами. Все было хитрым умением, не ложью.
     В тенях листьев, трепещущих на ветру, россич мог разглядеть движение,
быть может,  чьей-то  души,  не нашедшей пристанища.  Он мог встретиться с
оборотнем,  слышал какие-то  голоса,  называющие его имя.  Ему приходилось
заметить на кратчайший миг мохнатого полевика,  духа степи, взметнувшегося
над травой.  В ржанье коня,  в реве тура различались хоть и непонятные, но
слова.
     Иногда  Ратибор  замечал  под  водой  мгновенный  изгиб  белого  тела
русалки-водяницы,  испуганной ныряльщиком.  В  темных пущах леса он не раз
успевал уловить быстрый блеск  зеленого глаза и  корявую спину прячущегося
лешего - тонкость чувств и быстрота ощущений давали вещественность прыжкам
воображения.
     Не  было чудесного в  мире,  было то,  что  каждодневно,  и  то,  что
встречается редко.  Все,  включая небесную твердь, обиталище душ россичей,
существовало для россича ощутимо и просто, как весло в руке, как тетива на
пальцах. Но места для лжи, места для выдумки небывалого не было.
     Голос  Деметрия  назойливо  лез  в  ухо.   Этот  человек  был  сейчас
неприятен, уйти же Ратибор не хотел. Ромей рассказывал:
     - Услышав о  болезни своего друга Лазаря,  через два дня Иисус сказал
своим ученикам:  "Лазарь,  наш друг, уснул, но я иду разбудить его". Иисус
говорил о смерти, но они думали, что он говорит об обыкновенном сне. Тогда
Иисус сказал прямо: "Лазарь умер. И радуюсь, что меня там не было, дабы вы
уверовали.  Теперь же пойдем к нему".  И они, придя, нашли, что Лазарь уже
четыре дня в гробу...
     "Они не сжигают тела, а лишают душу неба, зарывая тело под землю, - с
отвращением подумал Ратибор. - Плохо умереть в такой стране".
     - И многие утешали двух его сестер,  -  тек голос Деметрия.  -  Иисус
пришел к  гробу,  то  была пещера,  и  камень лежал на ней.  Иисус сказал:
"Отнимите камень".  И  сестра Лазаря просила не открывать,  ибо прошло уже
четыре дня и могила смердела...
     Ратибор содрогнулся: гадко тревожить могилы и рыться в падали тел, не
получивших  чистого  погребения.   Зачем   этот   ромей   рассказывает  об
оскверненье могил! Но что он скажет еще?
     - И  Иисус возразил сестре Лазаря Марфе:  "Ты будешь веровать,  узрев
славу бога".  Отняли камень от пещеры.  Иисус,  обратившись ввысь, сказал:
"Отец,  благодарю тебя,  что ты услышал меня".  И воззвал громким голосом:
"Лазарь,  иди вон!" И умерший вышел,  как был,  обвитый пеленами, лицо его
было обвязано платком.  Иисус сказал:  "Развяжите его, он жив", - закончил
Деметрий.
     Впервые Ратибор понял,  что человек может лгать. Росские ведуны умели
иногда  победить  болезнь.   Всеслав  победил  смерть.  Но  никто  не  мог
воскресить мертвого. И зачем? Разве так плохо ему на небесной тверди?
     Ратибор не  заметил,  как  к  Деметрию,  шагая через тесно лежавших и
сидевших россичей,  подошел Чамота и сел на корточки перед ромеем. Ратибор
услышал голос Чамоты. Князь-старшина спросил ромея:
     - Я давно вижу:  ты,  добрый человек, учишь. Ты знаешь, видно, много.
Ты мне скажи: там, думаешь, что у нас? - и Чамота указал вверх.
     - Там   пребывает  единый   господь   бог-вседержитель,   которого  я
исповедую, там воинство его, там рай, в раю же души праведников, - ответил
Деметрий.
     - А эта земля чья? - опять спросил Чамота, делая круг рукой.
     - Земля ваша, - был ответ.
     - Так и твердь над нашей землей -  наша же, - сказал Чамота очевидную
для него истину.  -  В  нашей тверди твоему богу делать нечего.  У вас,  у
ромеев,  есть своя твердь над головой.  У нас -  наша.  Мы в вашу часть не
входим.
     Священный жар охватил Деметрия.