их без ущерба для численности данников Нидароса, и он, наконец-то, нашел!
     Оттар яростно,  обеими руками оттолкнул мешавшие ему серебряные блюда
с обглоданными хребтами рыб,  костями конины,  оленя,  диких птиц.  Он лег
животом на грязный стол и крикнул вниз Эстольду:
     - Я  знаю,  как  укротить  лапонов!  Понимаешь?  Без  драки.  К  чему
уменьшать доходы от данников?  Ха-ха, слушай! - и ярл тихим голосом сказал
своему лучшему кормчему и помощнику несколько слов.
     Эстольд оторвался от свиного бока, который он обгладывал.
     Эйнар,  не расслышав,  что сказал ярл, ударял товарища кулакам в бок,
требуя  объяснений,   а  Эстольд  отталкивал  его  локтем.   Слова  Оттара
постепенно проникали в сознание. В густой рыжей бороде кормчего "Дракона",
залитой  салом,  с  налипшими  кусками  пищи,  открылась широкая  пасть  с
твердыми желтыми клыками:
     - Хо-хо-хо!  -  заорал Эстольд. - Клянусь Бальдуром, но ведь ты прав,
мой ярл! Ты прав, мой Оттар прав как Судьба! Ы-ах!
     И  оба,  глядя друг на друга,  оглушительно хохотали.  Постепенно они
привлекли к себе общее внимание.  Крепкие напитки кружили голову,  викинги
заражались весельем, не зная причины. Раскаты хохота потрясали крышу.
     Заинтересованная Гильдис  решила  сменить гнев  на  милость и  узнать
причину радости мужа. Но пока она пробиралась среди столов, пачкая длинный
бархатный  подол  о   кучи  объедков,   с  которыми  не  могли  справиться
обожравшиеся псы,  Оттар в  последний раз  опорожнил чашу  и  улегся спать
прямо на помосте.
     Сказались утомление,  и бессонница,  и пресыщение.  Молодой ярл дышал
могуче и ровно,  как кузнечный мех.  Сейчас его могло бы. разбудить только
раскаленное железо. В поисках последнего сладкого куска, пес ярла забрался
на стол,  показал зубы траллсу-мажордому, которого он так же презирал, как
любой викинг,  потом спрыгнул вниз и  заснул рядом с  хозяином чутким сном
преданного сторожа.
     Зал успокаивался. Одни викинги вышли, другие, как Оттар, заснули там,
где  ели.  Тишина  нарушалась  жужжаньем  мушиных  роев,  ляском  собачьих
челюстей,   ловивших  муху,  храпом  и  вскрикиваниями  тех,  кого  давили
вызванные хмелем и обжорством кошмары.  Как всегда,  сочился тленный смрад
из  фиорда  и  из  рва,   смешиваясь  под  крышей  зала  с  вонью  грязных
человеческих тел  и  запахом жирной  пищи.  Это  был  своеобразный аромат,
знакомый викингам, многообещающий запах богатого и процветающего горда.



Глава четвертая

1

     В горде Оттара находилось около двадцати лошадей, пригодных под верх;
в  поход больше трех  сотен викингов вышли пешком.  Они  двигались широким
шагом, его называли "волчий шаг вестфольдинга".
     Викинги умели  ходить.  На  ровном  месте  они  опережали лошадей,  и
всадники рысили,  чтобы  не  отставать;  а  на  подъемах,  в  пересеченной
местности,  в  лесу  и  кустах  конница не  поспевала за  детьми  фиордов,
владеющими искусством похода.
     Дорога   поднималась  по   долине   мимо   пастбища  свиного   стада,
принадлежавшего  Оттару.  Заслышав  чужих,  одичавшие  животные  поднимали
длиннорылые  морды  и   вглядывались  в  людей  маленькими  подслеповатыми
глазками. Сторожевые кабаны звучным фырканьем подали сигнал тревоги.
     Матки,   сопровождаемые  прыткими  полосатыми  поросятами,  бросились
бежать первыми.  Молодые кабаны и  свиньи отступили со злобной и  разумной
поспешностью. Вожаки отошли последними.
     Стадо выстраивалось подобно отряду воинов. В середину сбились самки с
детенышами,  драгоценностью рода.  Их окружили подросшие кабаны и холостые
свиньи.  Матерые секачи уперлись головным отрядом,  готовым не только дать
отпор,  но  и  перейти в  наступление.  Это очень походило на боевой строй
хорошего,   обученного  войска.   Приближаться  к   стаду  было   ненужной
опасностью,  и викинги далеко обошли его. Один Оттар подъехал поближе. Ярл
с удовольствием рассматривал свиней, он видел в них сильное племя, смелое,
готовое к драке. Его собственность.
     Издали  было  нелегко сразу  отличить самцов от  самок.  Длинноногие,
поджарые,  горбатые животные недоверчиво смотрели на  господина.  Морды  с
мощными  челюстями  чем-то  напоминали  голову  чудовища,  украшавшую  нос
"Дракона".  На острых спинах секачей торчала высокая щетина,  жесткая, как
железная проволока.
     В  этом  месте  долины  стадо  обитало  круглый  год  под  присмотром
нескольких траллсов,  белобрысых саксов-свинопасов.  Саксы жили здесь же в
вырытой в склоне горы хижине-пещере.  Свиньи считали это место своим и  из
всех людей признавали только сторожей-саксов.
     Свирепые матки гнездились в норах,  отрытых в горных склонах. И когда
они  сидели  в  убежищах  с  новорожденными  поросятами,   даже  саксы  не
осмеливались проходить  поблизости -  так  яростно  матери  защищали  свое
потомство. Раздраженная инстинктом, подсказывающим опасности жизни, свинья
при  малейшем подозрительном шорохе  выскакивала из  норы,  как  камень из
камнемета,  и горе тому,  кого она находила!.. В летнюю пору ловли китов и
кашалотов свиней  подкармливали мясом  морских зверей,  зимой  -  рыбой  и
мясом,  которое хранилось в  глубоких ямах.  Там оно медленно разлагалось,
делаясь для стада все более заманчивым лакомством. Свиньям же бросали тела
умерших траллсов - эти животные были своеобразным ходячим кладбищем.
     По мере надобности свиней брали стрелами:  особый вид такой охоты был
сопряжен с  риском,  что  делало  заготовку свинины  любимым  развлечением
викингов.
     Любопытство всадника надоело одному из секачей.  Громадный, черный от
налипшей грязи,  он  шагом вышел из строя и  замер,  шевеля ноздрями носа,
который  был  шире  человеческой ладони.  Привыкнув доверять  больше,  чем
глазам,  своему  тонкому  обонянию,  способному  уловить  приятный  аромат
сочного корешка в земле, секач ловил запах Оттара.
     Мешал мирный запах лошади... Вот и человеческая струйка... За матерым
кабаном  пронзительно взвизгивали теснимые  старшими поросята,  огрызались
матки.  Тревожно и  густо  хрюкали  свиньи,  взволнованные воспоминанием о
стрелах.
     Раздраженный секач решил предложить человеку поединок, победить его и
съесть.  Он с места поднялся галопом, увеличивая размах для одновременного
удара клыками и всей массой, равной массе лошади.
     Оттар подпустил секача на  несколько шагов,  вздернул коня на  дыбы и