высшей степени изменчиво и зависит от многих других факторов.
   Таким образом, термин "вынужденное сбережение" остается  лишенным  смысла
до тех пор, пока мы не выберем  некоторую  "стандартную"  норму  сбережения.
Если мы примем (и это может быть вполне целесообразно)  в  качестве  "нормы"
размер сбережений, соответствующий устойчивому состоянию  полной  занятости,
то наше определение будет иметь следующий вид: "вынужденное сбережение  есть
превышение действительных сбережений над тем, что сберегалось бы, если бы  в
состоянии длительного  равновесия  существо-вала  полная  занятость".  Такую
формулировку можно считать достаточно определенной; но все дело в  том,  что
определяемые таким образом избыточные  вынужденные  сбережения  представляют
собой  редкое  и  очень  неустойчивое  явление,  и,  напротив,   вынужденный
недостаток сбережений соответствует обычному положению вещей.
   В интересных "Заметках о развитии доктрины вынужденного сбережения" проф.
Хайека (46) показано, что именно в этом и состояло  первоначальное  значение
термина. Понятие "вынужденное сбережение", или  "вынужденная  бережливость",
было впервые введено Бентамом; при этом он определенно указывал, что имеет в
виду  последствия  увеличения  массы  обращающихся  денег  (в  сравнении   с
количеством товаров, продаваемых за деньги) в условиях, когда  "все  рабочие
руки  заняты,  и  заняты  наиболее  выгодным  образом"  (47)  .  При   таких
обстоятельствах, как указывал Бентам, реальный доход не может быть увеличен,
и, следовательно, добавочные инвестиция, предпринимаемые в связи с переходом
к  новому  состоянию,  предполагают  вынужденную   бережливость   "за   счет
национального комфорта и национальной справедливости". Все авторы,  писавшие
об этом в  XIX  в.,  фактически  имели  в  виду  то  же  самое.  Но  попытки
распространить это совершенно  ясное  понятие  на  ситуации,  в  которых  не
достигнут  уровень  полной  занятости,  неизбежно   наталкиваются   на   ряд
трудностей.  Верно,  конечно,  что  (вследствие  убывающей  доходности   при
увеличении числа занятых  рабочих  и  служащих,  использующих  данный  объем
капитального оборудования) любое увеличение занятости предполагает некоторые
жертвы, выражающиеся в сокращении реального дохода тех, кто уже  раньше  был
занят. Однако попытку отнести эти  потери  за  счет  увеличения  инвестиций,
которым может сопровождаться увеличение занятости,  вряд  ли  стоит  считать
плодотворной. Во всяком случае,  мне  не  приходилось  встречать  каких-либо
высказываний  современных  авторов,  занимавшихся  проблемой   "вынужденного
сбережения", в которых указанное понятие  распространялось  бы  на  условия,
когда занятость возрастает. Они, по-видимому, обычно упускают из  виду,  что
распространение введенного  Бентамом  понятия  вынужденной  бережливости  на
ситуацию, в которой  не  достигнут  уровень  полной  занятости,  требует  по
крайней мере специальных объяснений или оговорок.
   V
   Широко  распространенное  представление  о  том,   будто   сбережения   и
инвестиции, определенные в прямом соответствии со смыслом этих  слов,  могут
различаться между собой по величине, объясняется, как я  думаю,  "оптической
иллюзией", возникающей вследствие того, что отношения  между  индивидуальным
вкладчиком и банком, где помещен  его  вклад,  носят  по  внешней  видимости
односторонний характер, тогда как на самом  деле  такие  отношения  являются
двусторонними. Предполагается,  что  вкладчик  и  его  банк  могут  каким-то
образом сговориться между собой о проведении операции, в результате  которой
сбережения в  банковской  системе  просто  исчезли  бы  (иначе  говоря,  они
оказались  бы  вовсе  утраченными  с  точки  зрения  инвестирования),   или,
напротив, что банковская  система  в  состоянии  создать  такие  возможности
инвестирования, которым не соответствуют никакие сбережения. Но  ведь  никто
не может сберечь, не приобретая при этом активов в какой-либо форме, будь то
наличные деньги, долговые обязательства  или  капитальные  блага;  никто  не
может так же приобрести имущества, которым бы  он  раньше  не  владел,  если
только имущество равной стоимости не окажется вновь  произведенным  либо  же
если кто-нибудь другой не расстанется с имуществом той же ценности,  которым
он  располагал  раньше.  В  первом  случае  сбережению  соответствуют  новые
инвестиции; во втором случае кто-то другой должен сократить свои  сбережения
на  равную  сумму.  Ведь  в  последнем  случае  соответствующее   уменьшение
богатства  должно  быть  вызвано  такими  размерами   потребления,   которые
превышают доход, а не списанием  по  счету  капитала,  отражающим  изменение
ценности капитальных имуществ, потому  что  в  данном  случае  он  вовсе  не
сталкивается с какими-либо потерями в ценности того  имущества,  которое  он
раньше имел. Сумма, которую он получает, в  точности  соответствует  текущей
ценности его имущества, и  тем  не  менее  владельцу  имущества  не  удается
полностью сохранить указанную сумму в  форме  какого-либо  богатства,  иными
словами, отсюда следует,  что  его  текущее  потребление  превысило  размеры
текущего дохода. Если же с каким-либо имуществом расстаются  банки,  значит,
кто-то должен расстаться с частью своих наличных денег. Отсюда следует,  что
совокупное сбережение индивидуума, о  котором  идет  речь,  и  всех  других,
вместе взятых, неизбежно должно быть равным текущим новым инвестициям.
   Представления, согласно  которым  создание  кредита  банковской  системой
делает возможным инвестиции, которым  не  соответствует  "никакое  подлинное
сбережение", возникают лишь в результате искусственного выделения одного  из
последствий увеличения банковского кредита и  игнорирования  всех  остальных
результатов этого процесса. Действительно, допустим, что в дополнение к  уже
существующим кредитам предприниматель сможет получить от банка новую ссуду и
это позволит ему произвести дополнительные текущие инвестиции,  для  которых
иначе у него не хватило бы денег; в таком случае неизбежно возрастут доходы,
причем  последние,  как  правило,  увеличиваются  на  .сумму,  большую,  чем
величина добавочных инвестиций.  В  подобной  ситуации  (если  отвлечься  от
случая, характеризующегося полной занятостью) будет иметь  место  увеличение
не только денежного, но и реального дохода. В таком случае  населению  будет
предоставлен "свободный выбор", как распределить этот прирост  дохода  между
сбережением и расходами; и невозможно  представить,  чтобы  предприниматель,
который брал  взаймы  деньги  с  намерением  увеличить  инвестиции,  смог  в
действительности  расширять  их  более   быстрым   темпом,   чем   население
увеличивает  свои  сбережения  (если  отвлечься  от  ситуации,   когда   его
инвестиции лишь замещают инвестиции, которые были бы иначе  сделаны  другими
предпринимателями).  Дополнительные  сбережения,  возникающие  в  результате
таких решений, носят ничуть не менее "подлинный" характер, чем любые  другие
сбережения.  Разумеется,  никого  нельзя  заставить  держать  дополнительные
средства, соответствующие  новому  банковскому  кредиту,  в  форме  наличных
денег, если только он сам по своему усмотрению не предпочтет хранить  именно
деньги, а не богатство в другой форме. И все же занятость, доходы и цены  не
могут не измениться таким  образом,  чтобы  в  новой  ситуации  кто-либо  не
предпочел  держать  дополнительную  сумму  денег.   Неожиданное   увеличение
инвестиций в той или иной сфере может,  конечно,  привести  к  возникновению
необычных пропорций в формировании совокупных сбережений и инвестиций  (хотя