социально-учетными группами-классами доперестроечного государства,
существовавшими нормативно - с рабочими, крестьянами и служащими. Но
нормативное существование вовсе не было реальным политическим существованием.
После распада социалистического государства классы социалистического общества
"ожили" и стали социальной базой социалистов. В роли рабочих сейчас выступают
руководители и функционеры некоммерциализированных государственных
предприятий, в роли крестьян - руководители и функционеры колхозов, совхозов и
многочисленных надстроек над ними, а в роли служащих - те врачи, учителя,
работники репрессивных органов и системы государственного управления, которые
в ходе экономической реформы и политических преобразований оказались лишенными
государственных льгот и гарантий. Кроме того, к социалистам тяготеют те, кто и
в доперестроечные времена был маргиналом, а в годы перестройки стал ее
прорабом и проповедником. Эти бывшие диссиденты, которым нет места ни в одной
рационально устроенной экономической структуре. В сегодняшней
коммерциализирующейся системе они лишились даже тех ситуативных источников
существования, которые имели до перестройки и во время нее и стали ведущими
авторами "газеты духовной оппозиции" "Завтра".

Политическая активность социалистических партий и организаций структурирована
так, как будто классы рабочих, крестьян и совслужащих действительно
существуют. Эта политическая активность направлена на воссоздание того
государства, в котором классы существовали нормативно, то есть СССР в том или
ином виде. Социалисты направляют свои усилия на воссоздание реально никогда не
существовавшей социально-классовой структуры в условиях, когда очень быстро
разрушается доперестроечная социальная стратификация, и люди, не мыслящие себя
вне государственной организации пространства и времени, оказываются лишенными
ориентиров, маргиналами. Последние также ищут опору в жизни, пытаясь понять,
кто же они. Вольно или невольно им приходится отождествлять себя с рабочими,
крестьянами и служащими, так как никаких других социальных страт они просто не
знают.

Можно выделить несколько слоев в политической организации постперестроечного
общества. Первый слой составляют организации и группы, которые в практически
неизменном состоянии перешли из перестраивающегося СССР в постперестроечную
Россию. Это последователи Андрея Сахарова (остатки "ДемРоссии" в разных
вариантах), Дмитрия Васильева (остатки "Памяти" и аналогичных организаций
фундаменталистов), Нины Андреевой (мелкие коммунистические организации и
партии). Эти организации практически не оказывают влияния на принятие решений
и представлены во властных структурах единичными функционерами далеко не
первого ранга.

Второй слой составляют группы и объединения (союзы) социалистического
направления, руководимые людьми, политические установки которых в той или иной
степени описываются теоретической схемой данной работы. В частности, это
всякого рода "центристы", проигрывающие одни выборы за другими. Оппонентами
"центристов" в пределах того же самого социалистического менталитета выступают
разного рода национал-патриотические и коммунистические оппозиции.

Третий, пока что потенциальный, слой политической организации общества
составляют группы и союзы людей, имеющих общие экономические интересы и не
являющиеся носителями социалистических мифологем. В ближайшее время
принципиально новым явлением в политике может стать возникновение буржуазных
партий и организаций либерально-демократической направленности, имеющих в
качестве социальной базы уже сформировавшиеся частные финансовые группы и
объединения предпринимателей.

Общую политическую динамику в ближайшее время, наверное, можно представить как
элиминацию первого (чисто мифологического) слоя и исчезновение его из активной
политической жизни. Партии и союзы второго слоя (объединяющие людей с
социалистическим менталитетом) сейчас находятся на этапе поиска социальной
базы. Сейчас и в предвидимом будущем таковой выступают разночинцы, потерявшие
свой статус в ходе экономических преобразований. Чем выше будут темпы
преобразования социальной структуры и чем больше бывших граждан СССР будут
попадать в маргинальные состояния, тем шире будет социальная база коммунистов,
фундаменталистов, аппаратчиков и прогрессистов в их всевозможных сочетаниях.
Формирующиеся сейчас социально-структурные группы (такие как владельцы мелких
предприятий, фермеры, и т.п.) могут при определенных условиях усваивать
социалистическую мифологию.


Выборы 17 декабря 1995 года как этап становления структуры нового
мифологического пространства.

Политические отношения в России, как показано выше, развивались в
мифологическом пространстве, образованном отношениями между аппаратом
управления государством, с одной стороны, и носителями социалистических в
своем генезисе мифологем: аппаратчиками, прогрессистами, фундаменталистами и
коммунистами в их различных модификациях, с другой.

Постперестроечная история - это попытка прорыва мифоманов к государственной
власти, вполне (в последнее советское время) рациональной, однако безъязыкой,
поскольку действия носителей власти (КПСС в частности) не имели
идеологического обоснования: коммунистическая мифологема существовала в
аппарате управления СССР на почти нелегальном основании и ее носители
преследовались почти также, как фундаменталисты и прогрессисты.

В начале собственно российской государственности прогрессисты оказались
приближены к власти, одно время даже стали ею - во времена Гайдара-Бурбулиса.
Тогда - в 1992- 1993 годах сложилась следующая структура политического
пространства:

Прогрессисты, контролировавшие аппарат управления при частичной поддержке
аппаратчиков по мировоззрению, выступали против коммунистов и
фундаменталистов, образовывавших ситуативные союзы, направленные против
прогрессистов. Содержательно это противостояние проявлялось в конфликтах между
исполнительной и представительной ветвями власти, причем исполнительную власть
(собственно аппарат управления) контролировали прогрессисты, в то время как в
представительской власти (Верховном совете России) доминировали коммунисты и
фундаменталисты.