без прошлого, настоящее для его представителей непосредственно склеено с
будущим. Типы ЛЫСЕНКО и АЛКСНИС не имели настоящего, их представители отрицали
государство как его воплощение. Но будущее ЛЫСЕНКО сопрягалось с ленинским
прошлым, а будущее АЛКСНИСА - с реалиями, не имеющими отношения к
коммунистической интерпретации истории.

Аппаратчиков (типы ГОРБАЧЕВ, РЫЖКОВ, ЛИГАЧЕВ, КРЮЧКОВ) объединяла
ситуативность в сомыслении реальности, а разделяло мировоззрение. ГОРБАЧЕВ жил
сиюминутной интригой ради построения светлого социалистического будущего, в то
время как для РЫЖКОВА будущее было только воспроизведением настоящего в
категориях планирования и управления. Для ЛИГАЧЕВА настоящее выступало
воспроизведением ленинских норм партийной жизни, и в этом смысле для него
будущего не существовало. Для КРЮЧКОВА настоящее было окрашено в
фундаменталистские тона, оно должно было стать реализацией хорошего прошлого,
в котором не было места диссидентам и врагам народа и в котором каждый
гражданин находился бы на своем функциональном месте.

Коммунистов (ЗАСЛАВСКАЯ, ГИРЕНКО, АНДРЕЕВА, ЗЮГАНОВ) объединяло сходство в
вере в возможность построения светлого коммунистического будущего, которое
было бы вопроизведением "золотого века" коммунистической организации жизни, а
разьединяло мировоззрение. Если для ЗАСЛАВСКОЙ представление о будущем было
окрашено в прогрессистские тона, то для ЗЮГАНОВА будущее было связано с теми
зачатками коммунизма, которые произрастали в русской общине.

Фундаменталисты, прогрессисты и коммунисты до перестройки существовали
относительно независимо, и если они как-то взаимодействовали, то только в
ситуациях противостояния государству и его чиновникам-аппаратчикам.
Существовало трогательное единство "настоящих коммунистов", фундаменталистов и
прогрессистов в противопоставлении аппаратчикам, воплощавшим для других
мифоманов все то, что не может и не должно существовать. Однако все группы
мифоманов оставались в рамках социалистических идей и концепций, в которых
государство и производные от него институты доминируют над обществом и
личностью.


Перестройка как попытка реализация мифологем.

В годы торжества реального социализма люди жили в двух мирах одновременно-
мифологическом и обыденном, и любому событию в одном из них находилось
мифологизированное объяснение в другом, причем такое, что поведение
представлялось однозначно детерминированным внешними по отношению к человеку
обстоятельствами другого мира. Советские люди не несли ответственности за
происходящее с ними, все совершалось помимо их воли и под влиянием не
зависящих от них сил. Свобода воли проявлялась в самом факте наличия
убеждений, не совпадающих с представлениями, которые навязывались
государством.

В годы перестройки однозначная детерминированность поведения исчезла, но не
появилось личной ответственности. Деятели перестройки несли прогрессивные идеи
в массы, они выступали от имени и по поручению пострадавших в годы
строительства и торжества социализма, от имени идеи, сама значимость которой
оправдывала их поведение. Деятели перестройки отождествляли себя с лидерами,
такими как Сахаров или Горбачев, и выступали от их имени и по их поручению.
Самоопределение и личная ответственность проявлялись в том, чтобы разделять
взгяды харизматических лидеров, поддерживать и пропагандировать их идеи.

Перестройку, особенно в части гласности, имеет смысл рассматривать как
вербализацию мифологем и институализацию групп их носителей. Поскольку
социальное действие в мифологизированном обществе в первую очередь заключается
в говорении, постольку гласность стала первой формой социального действия, при
которой люди начали говорить о чем они думают. В эпоху гласности мифологемы,
исповедываемые частными людьми, приобретшими в общественном сознании статус
харизматических лидеров (их имена используются в этой работе для обозначения
идеальных типов) стали предметом общего социального интереса и вышли на
страницы перестроечной печати.

Разрушение общественного сознания социалистического общества - мифологических
интерпретаций исторического времени - во многом было обусловлено распадом
системы управления государством, как и наоборот: распад системы управления
усиливал деструкцию мифологем. Это был своего рода автокаталитический процесс,
в котором сиюминутные дисфункции в системе управления государством немедленно
получали соответствующую мифологическую (историко-культурную) интерпретацию, а
группы, разделяющие конкретную мифологему, своими действиями, ориентированными
на изменение настоящего и приведение его к идеальному (заданному мифологемой)
виду, ускоряли распад иерархий государственного управления.

Однако первые 2-3 года перестройки продемонстрировали ущербность всех
мифологических конструкций - ни одна из них не стала и не могла стать основой
для формирования идеологем как основ программ политических партий и
организаций. Все они оказались несвоевременными. Именно поэтому началось
интенсивное взаимопроникновение мифологем и взаимобогащение теми проекциями
исторического времени, которых они были лишены при конструировании. Это
взаимопроникновение и означало разрушение мифологем и превращение их в подобия
идеологем, где прогрессистское ожидание будущего, например, обогащалось
аппаратным представлением о настоящем и фундаменталистским представлением о
прошлом. Распад мифологем начался с появления еретиков-ораторов и интеграции
их последователей в группы, более политические, чем мировоззренческие.

Гласные возможности первого этапа перестройки показали мифоманам всех
направлений и оттенков, что некоторые высшие функционеры государства гораздо
ближе им по интересам и убеждениям, чем представлялось до этого. Сама
возможность сотрудничать с высшими функционерами государственного аппарата для
того, чтобы привести реальность в соответствие с мифологическими
представлениями о идеальном общественном устройстве, казалась коммунистам,
фундаменталистам и прогрессистам настолько привлекательной, что они вступили в
союзы с теми работниками аппарата управления, которые придерживались сходных
ориентаций.

Оформление союзов (неявных, скорее по положению, а не по совместным действиям)
привело к консолидации мифоманов и к появлению протоорганизаций, таких как